Сибирский юрт после Ермака: Кучум и Кучумовичи в борьбе за реванш - [38]
В принципе была теоретическая возможность отказаться от российского подданства и перейти под сюзеренитет какого-нибудь другого монарха, не снимаясь с места. Предложения принять башкир под свою власть получали османские султаны и калмыцкие тайши, крымские и казахские ханы, «казачествующие» царевичи-Кучумовичи. В подобных ситуациях действовал целый комплекс факторов: и намерение сплотить народ вокруг внеклановой фигуры нового монарха (тем более если он окажется Чингисидом, т. е. обладателем древних и общепризнанных прав на царствование); и средство поддержки массового движения (восстания); и надежда получить помощь извне (от крымцев и османов); и желание повиноваться государю-единоверцу.
Как уже отмечалось выше, самыми долговременными соратниками Кучумовичей в борьбе против русских среди башкир были представители объединения табын. Кроме указанных выше причин в оппозицию новой власти их толкали начавшиеся перемещения населения на Южном Урале, а именно миграция на табынские земли башкир из других племен — салъютов, катаев и др.[449]. Улусы Кучумовичей служили местом откочевки недовольных. Н.В. Устюгов подозревал здесь далеко идущую интригу Кучумовичей — внедрение своей разветвленной агентуры в среду пока еще лояльного населения для последующего мятежа[450]. Переселялись прежде всего те башкиры, земли которых располагались ближе к Девлет-Гирею и прочим царевичам. Воеводы старались воспрепятствовать оттоку ясачных плательщиков, снаряжали экспедиции для их возвращения в родные края. Так, в 1661 г. тобольские казаки разгромили стаи Девлет-Гирея на речке Железенке, после чего 300 башкир и татар, отъехавших в разное время, были водворены в места прежнего проживания. А годом позже разразился открытый мятеж.
Башкирское восстание 1660-х годов потрясло восточные провинции Московского государства. В его ходе башкиры Ногайской дороги, по наблюдению Н.В. Устюгова, ориентировались в основном на калмыцких тайшей, а башкиры Сибирской дороги и особенно зауральских районов— на Кучумовых внуков[451]. А.П. Чулошников считал Кучука и его дядю Абугая б. Ишима одним из двух организующих центров башкирского движения (вторым центром являлись торгутские тайши Дайчин и Аюка[452]). Конница татар и калмыков многократно вторгалась на территорию волостей Уфимского уезда, пользуясь поддержкой местного башкирского населения. Временами восстание действительно напоминало организованную кампанию с единым командованием. Роль такого командования — если не организующую, то символическую— играл Кучук. Скорее всего именно о нем говорили башкиры и татары, разгромившие в августе 1662 г. Мурзинскую слободу: «Поднялся на Русь наш царь»[453].
Османский путешественник Эвлия Челеби, описывая ситуацию середины XVII в., отметил, что среди народа хешдек живут два царевича из Дадиани. Современный турецкий исследователь А. Инан отождествил таинственных хешдеков с иштяками, как называли башкир их южные соседи — ногаи и казахи, а насчет царевичей предположил, что один из них — Девлет-Гирей, а второй — некий калмыцкий принц, перешедший в ислам[454]. Это довольно зыбкая интерпретация. Хешдеки в данном источнике отнюдь не могут однозначно трактоваться как башкиры. Дадиани у Эвлии Челеби — это Мегрелия (Мегрелистан), а у других османских авторов — еще и грузинские земли в целом (Гурджистан). Однако если все-таки согласиться с трактовками Инана, то в паре с Девлет-Гиреем можно предположить не неведомого ойратского аристократа, почему-то сменившего веру, а скорее царевича Кучука.
Для продвижения конницы было удобно использовать «Старую Казанскую дорогу» — наезженный исстари путь из Сибири по направлению к Кунгуру[455]. В 1662 г. выдержал четырехдневную осаду стоявший на этой дороге Китайский острог — административный центр одноименной волости, были разорены селения в бассейне Исети. Тогда же и в последующие годы вновь подверглись неоднократному разорению окрестности Далматовского монастыря, а по некоторым сведениям, и сам монастырь[456].
Осенью 1662 г. посланный из Тобольска отряд полковника Д.И. Полуэктова разбил противника у озера Иртяш[457]. Однако Кучук и восставшие башкиры, возглавляемые Арсланбеком (Урасланбеком) Баккиным, зимой 1662/63 г. отказались выполнить приказ тобольского воеводы И.А. Хилкова сложить оружие. В конце июня 1663 г. в окрестностях Киргинской слободы они одолели в сражении Полуэктова и откочевали в дальние степи. В марте 1664 г. полковник, излечившийся от трех полученных в том бою ранений, напал на мятежных башкир у озера Чахчи в верховьях Миасса. Баккин погиб. Кочевавшие в верховьях Уя (в Каратабынской волости) Кучумовичи, узнав об этом, ушли к Яику[458] и в очередной раз стали недосягаемыми для русских отрядов.
Уфимский воевода А.М. Волконский, со своей стороны, тоже старался утихомирить восставших. Осенью 1663 г., с наступлением холодов, воинственный пыл башкир Ногайской дороги угас и они стали склоняться к мысли принести повинную. Сначала переговоры их вожака, Иш-Мухаммеда Девлетбаева, с князем Волконским шли вяло, так как повстанцы одновременно ожидали прибытия к ним Кучука, чтобы вместе организовать поход на Уфу. Но тот не явился в назначенный срок, и это ускорило успешное завершение переговоров
