Сибирский юрт после Ермака: Кучум и Кучумовичи в борьбе за реванш - [18]
В таких отношениях трудно усмотреть прямую зависимость пелымцев от Искера и тем более подданство. Для статуса угорских лидеров по отношению к Кучуму в русских текстах применено понятие «подручники»[216], что точнее всего, кажется, объяснить как союзники, младшие по иерархическому рангу. В 1593 г. против Пелымского княжества именно как союзника Кучума и в ходе кампании борьбы с ним был послан экспедиционный корпус, сформированный в северорусских уездах и Приуралье[217]. Княжество было разгромлено и в отличие от нескольких соседних угорских владений лишилось даже видимости какой-либо автономии.
Как видим, отдаленные провинции ханства сразу же после решающего военного поражения хана отпали от него и вернулись к самостоятельному существованию — в тех условиях фактически к выбору между подчинением русским и подготовке к борьбе с ними. Своеобразная структура юрта с татарским ядром и разноэтничной периферией отражена в емкой фразе Сибирского летописного свода о том, что «взято бисть Сибирское царство с прилежащими к нему ордами»[218]. Правда, отдаленные «прилежащие орды» еще предстояло приводить к покорности.
В поисках поддержки взор монарха-«казака» обратился на селькупское княжество на Средней Оби, к северу от Барабы, — так называемую Пегую Орду во главе с князем Воней. Тот сопротивлялся попыткам русских объясачить его соплеменников и заключил соглашение с Кучумом, который прикочевал к Пегой Орде в 1596 г. Два правителя договорились будущей весной (1597 г.) ударить по Сургуту — новому русскому городу на Оби. Местные воеводы, узнав об этих переговорах, разгромили селькупов, а в центре владений Вони демонстративно заложили новую крепость — Нарымский острог[219]. Так из попытки татарско-селькупского альянса ничего не получилось.
Южнее, вдоль левого берега Оби, в лесах и болотах по реке Чик располагались кочевья чатов-чагатов («чатских татар», «мысовых татар»). Это были сравнительно недавние насельники тех мест. Ранее, в XVI в., они жили западнее — в верховьях Оми и переместились к Оби после крушения Сибирского юрта[220]. Не преуспев в альянсе с селькупами, Кучум решил обосноваться в чатских кочевьях, планируя привлечь к своей борьбе местных жителей («надеетца… Кучюм царь на чатских людей, а в Чатах… людей которые на конь садятца человек с 1000-ю»[221]). Ранее чаты считали себя подданными казахских ханов, но на новых землях поначалу решили принять сторону Кучума. «Наперед сево служивали есмя Урус царевым детем, а после сложились с Кучюмом царем», — так рассказывали об этом повороте в судьбе своего народа чатские мирзы в послании к одному из сибирских воевод в 1597 г.[222].
Данный замысел Кучума тоже не воплотился в жизнь, поскольку военная сила служилых людей положила конец его многолетнему «казачеству». Однако недолгий период проживания хана среди чатов отложился в их исторической памяти. В 1721 г. немецкий естествоиспытатель на российской службе Д. Мессершмидт во время своей сибирской экспедиции так помял рассказы чатов об их прошлом, что те происходят от Кучума[223]. Г. Миллер приводит рассказы чатов Томского уезда о том, что прежде они были подданными Кучума, с которым жили на Иртыше. Но когда хан был изгнан русскими, они бежали на реку Томь[224].
Легендарные воспоминания чатов находятся в одном ряду с подобными преданиями еще более восточной группы сибирских тюрков — чулымцев, живших в бассейне Чулыма, левого притока Оби (современная Томская область), а также качинцев на нижнем Абакане (Красноярский край). Предки чулымцев жили-де в старину по Тоболу и Ишиму под властью своего царя Кучума; после изгнания его русскими они ушли к Томи, Чулыму и его притоку Кие. Качинцы же, тоже бывший народ Кучума, пришли с Тобола, где были покорены Ермаком, который преследовал хана[225]. И.-Г. Георги из информации, почерпнутой из его сибирских путешествий 1770-х годов и из литературы о сибирской истории, вынес впечатление, будто после поражения Кучума «большая половина татар сей страны рассеялась и оставила Сибирь в запустении»[226]. Все эти фольклорные свидетельства отразили ситуацию относительно массового оттока коренного населения (в том числе части тоболо-иртышских татар[227]) из разгромленного Сибирского ханства. Народ уходил в дальние края, не желая ни подчиняться новым властителям края, ни поддерживать старых.
Пребывание Кучума в степях, примыкающих в Тарскому уезду, превратилось в постоянную головную боль для правительства и воевод. Изредка предпринимались попытки наладить контакты с венценосным скитальцем. Порой инициатором таких связей выступал он сам. От конца XVI в. сохранились очень фрагментарные источники по этому поводу. В распоряжении историков имеются послания царя Федора к хану 1597 г., Кучума к тарским воеводам как посредникам в общении с царем и Абу-л-Xайра б. Кучума к отцу — все в русских переводах[228]. Два последних документа не содержат указаний на время написания, но обычно их датируют тем же, 1597 г. Краткие выдержки из этой переписки неоднократно цитировались выше.
