Сибирский юрт после Ермака: Кучум и Кучумовичи в борьбе за реванш - [17]
С Казахским ханством «кучумляне», видимо, почти не общались. В известных мне средневековых текстах казахи («Казачья Орда») появляются считанное количество раз. То карачи-бек заманивает соратников Ермака в ловушку якобы для подмоги от наступающих казахов, то Кучуму приписывают бегство от Ермака «в Казачью орду на прежное свое селение»[204]. В ставке тайбугидского бека Саид-Ахмеда нашел пристанище упомянутый выше Ураз-Мухаммед — будущий царь Касимовский[205]. В целом отношения между двумя юртами всегда были напряженными, и Ку чум никогда не видел в казахах союзников. К тому же от них под его начало перешло этносоциальное объединение-«племя» чатов (см. ниже), что не могло не вызвать недовольство казахских правителей. Не случайно московскому послу, направлявшемуся к правителю Казахского ханства Таваккулу в 1595 г., было велено передать пожелание казахам, чтобы они «стояли… на бухарского и на Кучюма-царя». В посланиях к Таваккулу и его сыновьям царь Федор предлагал воевать своих «непослушников» бухарского хана и Кучума, а последнего желательно еще и взять в плен («Кучума царя, изымав, к нашего царьского величества порогу прислать»[206]).
Все это, впрочем, не помешало тем же казахам в исторической поэме «Дастем-нома» приписать себе участие в борьбе с русскими пришельцами:
В конце XVI в. в степях Юго-Западной Сибири начинает ощущаться присутствие калмыков (западных монголов-ойратов)[208]. Это были пока первые сигналы широкой миграции, которая развернется в следующем столетии. Связи Кучума с пришельцами из Монголии оказывались, судя по всему, редкими и эпизодическими, в отличие от позднейшего всеохватного сотрудничества с ними его сыновей и внуков. К тому же эти связи омрачались воспоминаниями о прежних стычках периода независимого ханства: в описаниях похода Ермака по Иртышу в августе 1584 г. упоминается «городок Куллары, и той опасной краиной Кучюмовской от калмык, и во всем верх Иртыша крепче его нет»[209]. Правда, воеводские отписки иногда сообщают о пребывании хана «в собранье со всеми людми и с колмаки» (говорилось о численности последних — в одном случае 30, в другом 300 человек)[210], что не исключало конфликтов между сибирцами и калмыками.
В то время нехватка пастбищных территорий, междоусобные распри, неудачи в противостоянии с соседями вынуждали ойратов искать новые земли для поселения и кочевания. До второй половины XVI в. они стремились развернуть экспансию из Западной Монголии в направлении Восточного Туркестана и узбекских ханств для установления контроля над торговыми путями и подчинения земледельческих областей. Одновременно они вели тяжелые войны с восточными монголами (халха) — за контроль над всей Монголией и с казахами — за пастбища. Неоднократные поражения в этих конфликтах вызвали, в частности, изменение в направлении миграций. Вытесненные из Монголии предводители торгутов и дербетов во главе своих соплеменников двинулись севернее, в обход казахских владений — и столкнулись с Ногайской Ордой и Сибирским ханством. Первая до конца XVI в. успешно отбивала их поползновения проникнуть в глубь Дешт-и Кипчака, второе пыталось обезопасить свои рубежи. В той ситуации Кучум и возвел крепость Кулары на Иртыше. Ермаку не удалось взять этот городок после пятидневной осады[211]. Следовательно, он являл собой мощное фортификационное сооружение, надежно охранявшее путь по реке.
Угро-, тюрко- и кетоязычные племена, расселявшиеся по периметру бывшего Сибирского царства, не проявили солидарности с Кучумом в его борьбе с «неверными» русскими. А некоторые даже вступили в конфликт с ханом. Карачи-бек во главе отряда из «многих своих татар», остяков и вогулов напал на его становище. Озлобленный Кучум начал «остяцкия и вогулския улусы громити; они же видящее се, яко иже бысть им царь и владыка обратися в люта волка, и собрашася на него и начаша его гоняти»[212]. Заметим, что былое подданство (буквальное, т. е. выплата дани) остяков Кучуму[213] не отразилось заметно на их взаимоотношениях после 1582 г. Изгнанного хана остяцкие князья не поддержали и в его сопротивлении практически не участвовали.
Несколько иначе обстояло дело с вогулами (манси). Хотя некоторые вогульские князья явились с ясаком в занятую казаками сибирскую столицу в числе первых. Вогульское Пелымское княжество представляло собой заме гну ю военную силу накануне и во время похода Ермака. Летописи сообщают о набеге в 1581 г. некоего пелымского князя с семью сотнями «воев» на Пермскую землю. Тогда пелымский предводитель «подозва с собою… мурз и уланов Сибирския ж земли со множеством вой» и, кроме того, множество вогулов, остяков, вотяков и башкир[214]. В Есиповской летописи сообщается о воззвании к Кучуму пелымского князя (тоже не названного по имени, но, видимо, того же самого), который подвергся нападению Ермака, после чего хан объявил о сборе всех своих войск для противостояния пришельцам из-за Урала
