Сибирские перекрестки - [68]
Пашка понял, что теперь таежнику перевал не одолеть. Он отдал ему фляжку с водой, забрал часть снаряжения и большой шахтерский топор.
– Я буду ждать там, пока! – сказал он таежнику.
Вскинув на спину рюкзак, он быстро пошел в гору – на перевал. Хорошо знакомая тропа, казалось, играя с ним, выбросила петлящие участки, которые по первому разу, для чужаков, растягивала и путала, сбивая с толку…
На Тагуле было пустынно и тихо. У зимовья Захара он свернул вверх по реке и ушел за шиверу, к шалашу, куда должен был подойти и дядя Леша.
Закинув в шалаш рюкзак, он первым делом развел костер и заварил чай. До ночи было еще далеко, поэтому, загодя снарядив на ночь снасть, он пошел на реку с удочкой.
День клонился к вечеру. На противоположном берегу реки высоко взметнувшиеся вверх скалы полыхнули в лучах заходящего солнца буровато-рыжим пламенем и, отразившись в глубоком омуте, быстро вылиняли…
Дядя Леша к ночи не пришел. Пашка долго сидел у шалаша и, подбрасывая в костер дрова, пил чай, не решаясь окунуться в темноту ночной тайги. С непривычки одному на глухой таежной реке было тревожно и тоскливо. Появившаяся с вечера луна к полночи стыдливо спряталась за тучи, постепенно наглухо закрывшие небо.
«Погодка что надо» – подумал он, вспомнив слова таежника, что таймень идет на «мыша» только в очень темную ночь.
В полночь он взял снасть и вышел на берег. Отмотав кусок лески, он опустил кораблик на воду. Кораблик подхватило течением, развернуло, увлекло от берега, и он, потянув за собой снасть, скрылся в темноте. Разматывая леску и отпуская все дальше и дальше кораблик, Пашка медленно двинулся вверх по течению. Уходя от берега, кораблик попал на быстрину, потянул леску и «мышей», которые одна за другой исчезли в темноте, где-то на середине реки. Отпустив на всю длину снасть длиной метров в сто, Пашка почувствовал, как река, напружинившись, сильно потянула ее на себя, будто там, в темноте, далеко от берега, кто-то ухватился за другой конец лески, пробуя ее на крепость. Зажав в руках роготульку, к которой была привязана снасть, Пашка медленно побрел вверх по реке, потащил за собой снасть… И где-то там, в темноте, на середине реки, запрыгал по волнам и задергался кораблик, пружинисто барабаня по туго натянутой леске. В ночной тишине громко загремела под ногами галька, гулко ударив по нервам. Испугавшись шума собственных шагов, Пашка не заметил, как перешел на крадущийся шаг…
Постепенно нарастающий шум шиверы усилился настолько, что заглушил все звуки ночной тайги. Натяг снасти резко усилился, кораблик неистово заметался и запрыгал по волнам, как бес, яростно дергая леску. И вдруг там, где были «мыши», послышался громкий шлепок, словно кто-то хлопнул по воде ладошкой, и в следующее мгновение леску сильно рвануло из рук Пашки.
«Есть!» – от неожиданности екнуло внутри у него, хотя он и был готов к этому.
Он осторожно потянул кораблик к берегу и, сплавляя его, пошел вниз, скользя на мокрых камнях и от волнения ничего не видя и не слыша вокруг. Наконец, из темноты вынырнули «мыши», растопырив во все стороны огромные крючки. Коварно раскачиваясь на поводках, они, словно живые, старались за что-нибудь уцепиться… А на темно-глянцевой воде замелькало белое брюхо бьющейся на поводке большой рыбины…
Подтянув тайменя к берегу, Пашка выбросил его на гальку и несколько раз ударил ножом в белое брюхо. Орудуя на ощупь в темноте ножом, он вырезал из него крючки и, заприметив место, бросил его в кусты.
Снова запустив снасть, он пошел дальше. На ночной реке стало привычно и спокойно, появилась уверенность. За шиверой, на глубоком месте, кораблик сразу успокоился, и снасть обмякла…
Вдруг впереди, выше по реке, послышался шум гальки под чьими-то шагами. Навстречу ему кто-то шел, скрываемый непроглядной темнотой.
Пашка остановился и замер, не зная, что делать.
Шаги приближались. Отчетливо слышалось шебуршание гальки под сапогами уверенно и шумно идущего человека.
Пашка затих, сжимая в руках рогатульку со снастью. Не доходя до него метров десять, человек остановился и тоже замер… Тренированным чутьем бывалого таежника он, видимо, почувствовал затаившегося в темноте Пашку и тоже затаился…
Разделенные небольшим пространством, они стояли на берегу глухой таежной реки и, настороженно всматриваясь в темноту, старались угадать, кто есть кто.
Первым нарушил молчание незнакомец.
– Кто здесь?! – крикнул он твердым, сильным голосом.
Эта твердость несколько успокоила Пашку.
– А ты кто? – спросил он.
– Хм! Человек!
– Ясно, что не зверь!
Незнакомец немного помолчал.
– Что-то голос твой не припомню! – сказал он.
– Ты что, всех по голосам узнаешь! – усмехнулся Пашка.
– Почти!.. Откуда ты?
Пашка немного подумал, не зная, что ответить.
– С Рябинового!
– Хм! В поселке всех знаю, а тебя не видел! – сказал незнакомец и спокойно двинулся навстречу ему.
Из темноты выплыла широкоплечая фигура, и незнакомец подошел вплотную к Пашке.
– Ишь ты, и впрямь не знаю, – усмехнулся незнакомец. – Антон! – протянул он руку.
– Павел! – сказал Пашка и пожал мокрую, шершавую ладонь незнакомца.
– Я тебя не испугал? – спросил Антон.
Сибирский край — государеву землю — русские купцы и первопроходцы осваивали без малого триста лет. Медленно, порой задерживаясь на одном месте на годы, двигались они вдоль могучих рек, по степям и тайге, где добром, а где и огнем добывая себе право «сесть на землю». Но были и организованные походы, которые возглавляли царские воеводы и казацкие полковники. Одним из таких известных и успешных царевых людей был Яков Тухачевский. Его отряд проделал тысячекилометровый путь от Тобольска до Ачинска и Кузнецкой земли, заложив несколько важных крепостей (острогов) по рекам Западной Сибири и подчинив власти Москвы окрестные племена.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.