Сибирские перекрестки - [50]
– Ну что, ребята, выходим?!
– Как вы, Иван Павлович! А мы за вами!
– Значит, говорите, по правилу танкистов – делай, как я! – рассмеялся он. – Ну что же, маневр первый – встаем, второй – готовимся к выходу! – сказал Сидорин и первым выскочил из-под марлевого полога.
– На зарядку, на зарядку, на зарядку – становись! – выползая из чехла, засипел осевшим за ночь голосом Женька.
– Костер, плотный завтрак, ребята, и скорым маршем до стана, до Веруньчика! Она, пожалуй, заждалась! Да и одна там! Это тоже не дело! – говорил Сидорин, собирая скоренько вещи и укладывая их в рюкзак.
От этих слов Сидорина у Валдемара заныло сердце, захотелось поскорее попасть туда, на вершину хребта, где сейчас Вера, так неожиданно ворвавшаяся в его жизнь и в мысли, смутив покой его последних лет. Все эти дни в маршруте он вроде бы не думал о ней, однако постоянно чувствовал незримое ее присутствие, словно она была рядом… И ему сейчас захотелось, чтобы она оказалась действительно рядом, хотя он и понимал, что ей здесь не место. И ей было бы намного тяжелее, чем им, в общем-то, уже привыкшим к тяготам в маршрутах.
Накинув штормовку, Сидорин выскочил из-под ели и огляделся.
Небо, без просветов, затянуло низовыми тучами. Серовато-белесые и лохматые, они ползли над вершинами увалов, цепляюсь за них рваными клочьями, смешиваясь с испарениями давно и сильно прокаленной тайги, поливали нудным мелким дождиком, вызывая безысходную тоску от задавленности этого уголка земли.
«Да, да! Надо выбираться, и как можно быстрее!»
– Ребята, все самое ценное упаковывайте в полиэтиленовые мешки! Спички, самое главное, спички! Промокнем до самых…
Торопливо, не откладывая, они покинули зимовье, вышли в обратный путь по тропе, обивая ветками впереди себя кусты и траву, покрытые дождевыми каплями. Но все равно промокли быстро. Сверху, с одежды, в сапоги потекли струйки воды, постепенно заполняя их, и от этого с каждым шагом идти становилось все тяжелее и тяжелее. Вскоре сапоги стали неподъемными, ноги быстро устали, и, помогая им, приходилось подхватывать их за голенища, перекидывать через валежник…
Наконец, вымотавшись, они остановились, сняли сапоги, вылили воду, выжали одежду, пошли дальше. На некоторое время стало вроде бы легче. Однако моросящий дождик и пропитавшаяся водой тайга быстро свели все к прежнему состоянию. И Сидорин снова остановил отряд.
Такая ходьба вымотала, и к полудню они уже еле тащились.
В обед костер разводить не стали. Было не до него. Перекусили холодной тушенкой. Сидорин выдал по глотку спирта. Вроде бы появилась бодрость. Но этого хватило ненадолго. До ночевки и настоящего отдыха было еще далеко. А еще дальше было до стана, до палаток и раскладушек, теплых спальников и костра под тентом, где было достаточно еды и того же спирта, отмеряемого не по глотку, с расчетом на непредвиденный случай. Там, в стане, можно скинуть мокрую, неприятно прилипшую к телу одежду, полностью переодеться во все сухое, по-настоящему согреться и завалиться спать, не думая о том, что завтра нужно будет вставать чуть свет после ночи на жесткой сырой земле, сниматься со стоянки и топать все дальше и дальше в тайгу…
К вечеру на Валдемара и Женьку накатила апатия. Они шли, автоматически переставляя ноги, судорожно сжав скулы. Об отдыхе уже не думалось. Да и вообще ни о чем не думалось. От усталости и холода мышцы одеревенели и судорожно подергивались.
Пора было вставать на ночлег. Сидорин рассчитал точно. Сегодня они прошли большую часть пути. Для этого он гнал и себя и ребят. Но на завтра оставался более тяжелый участок – крутой, затяжной подъем от места слияния ключей, который тянулся почти до самого их стана, и он приходился на конец маршрута, когда силы будут уже на исходе.
С трудом нашли сухое место, под елью, развели костер.
Ночь прошла отвратительно. Они почти не спали. От холода и сырости била дрожь. Иногда кто-нибудь из них не выдерживал, вставал, раздувал костер, подбрасывал в него отсыревшие палки, которые долго чадили сизым едким дымом, слабо согревая, но обильно выжимая слезы. Помучившись у костра, но и немного согревшись, он клевал носом у огня, потом снова заползал в холодный чехол спальника и на какое-то время забывался сном.
Утром поднялись разбитые от бессонной ночи и усталости.
Все так же надоедливо моросил дождик. Просветов в тучах не было.
Они развели костер, вскипятили чай. Сидорин выдал всем по глотку спирта. Дрожь отпустила, но слабость осталась.
Позавтракали. Долго и много пили горячий чай, от которого потеплело в груди.
Со стоянки вышли поздно. До стана было уже не так далеко. Однако это было обманчиво.
Снова пошли остановки, переходы и остановки. К подъему подошли уже вымотавшимися.
Немного отдохнули и пошли в гору. Подъем давался с большим трудом. Проходили метров десять, останавливались, отдыхали, снова метров десять вверх и снова останавливались. Постепенно остановки затягивались, а броски вверх становились короче. Едкий пот, смешиваясь со струйками дождевой воды, стекал вниз, в сапоги. Внезапно Валдемару захотелось есть. Настолько сильно, что закружилась голова, руки и ноги стали ватными, движения вялыми. Они остановились, вскрыли консервы, достали хлеб, быстро и жадно поели прямо под дождем, глотнули спирта и пошли дальше вверх, все вверх…
Сибирский край — государеву землю — русские купцы и первопроходцы осваивали без малого триста лет. Медленно, порой задерживаясь на одном месте на годы, двигались они вдоль могучих рек, по степям и тайге, где добром, а где и огнем добывая себе право «сесть на землю». Но были и организованные походы, которые возглавляли царские воеводы и казацкие полковники. Одним из таких известных и успешных царевых людей был Яков Тухачевский. Его отряд проделал тысячекилометровый путь от Тобольска до Ачинска и Кузнецкой земли, заложив несколько важных крепостей (острогов) по рекам Западной Сибири и подчинив власти Москвы окрестные племена.
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».
Приключение можно найти в любом месте – на скучном уроке, на тропическом острове или даже на детской площадке. Ведь что такое приключение? Это нестись под горячим солнцем за горизонт, чувствовать ветер в волосах, верить в то, что все возможно, и никогда – слышишь, никогда – не сдаваться.
Маргера Зариня знают в Латвии не только как выдающегося композитора и музыкального деятеля, но и как своеобразного писателя, романы и рассказы которого свидетельствуют о высокой культуре их автора. Герой совершенно необычного по форме и содержанию романа «Фальшивый Фауст» имеет, очень условно говоря, много прототипов в мировой литературе, связанной с легендой о Фаусте. Действие романа происходит в разные исторические эпохи, насыщено увлекательными приключениями и острыми ситуациями.Целиком посвящен нашему времени роман «Сыновья».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
После межвременья перестройки Алексей, муж главной героини, Леры, остаётся работать по контракту во Франции. Однажды, развлечения ради, Алексей зашёл на сайт знакомств. Он даже представить себе не мог, чем закончится безобидный, как ему казалось, флирт с его новой виртуальной знакомой – Мариной. Герои рассказов – обычные люди, которые попадают в необычные ситуации. Все они оказываются перед выбором, как построить свою жизнь дальше, но каждый поступок чреват непредсказуемыми последствиями.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.