Сибирские перекрестки - [25]

– Хм! Оставили голодной и закрыли! – возмутился Сергей. – Подохнет ведь!..

На другом домике тоже висел замок. Пасека была безлюдна.

Недалеко от домиков на цепи метался большой пес, униженно крутил хвостом, припадая на передние лапы и умильно скаля зубы Сергею. Пес на цепи тоже был голодным, как и кошка в домике, и, так же, как она, он не мог даже поохотиться, как его более счастливые свободные собратья.

– Вот сволочи! Оставили животину на привязи подыхать с голоду! – ругался Сергей. – Что делать? – спросил он сам себя. – Взломать дверь! Подумают – обокрали!.. Еще вляпаешься в какую-нибудь историю… А-а, была не была! – махнул он рукой и направился к псу на привязи.

Пес, громадный, красивой и стройной стати, но худой – у него подтянуло голодом брюхо, бешено закрутил хвостом, как самолет винтом, увидев, что Сергей идет к нему. И выкручиваясь, словно гуттаперчевый, он тоже пошел навстречу Сергею, со звоном побрякивая цепью, привязанной к длинной проволоке. Сергей подошел ближе к нему, уверенно и повелительно хлопнул рукой по колену, подзывая пса к ноге. Тот еще сильнее закрутил хвостом, униженно и покорно нагибая голову, подполз к его ногам.

Сергей, протянув с опаской руку, погладил его по голове.

Пес преданно лизнул ему руку и остался лежать на земле, колотя по ней хвостом. Сергей нагнулся, отыскал замок на тугом ошейнике, расстегнул его.

Какое-то время пес, очевидно, все еще не понимал, что он свободен… Но вот до него дошло это. Он вдруг высоко подпрыгнул, странным образом крутанулся в воздухе, словно мальчишка, в диком порыве прошелся колесом, бешено рванулся в сторону, затем пулей промчался мимо Сергея. Но тут, видимо, в пьяном угаре он заметил его, круто развернулся на месте, прыгнул к оторопевшему Сергею, с визгом благодарно лизнул его в лицо, чуть не сшиб с ног и в два прыжка исчез в кустах за домом.

Кошка в доме, заметив эти дикие метания освободившегося пса, завыла еще сильнее, приплюснув к стеклу мордочку и жалобно глядя на Сергея, взывая к нему о помощи.

Сергей поспешно отвернулся, махнул рукой и быстро пошел с пасеки к машине.

– Пусто! – крикнул он, подходя к машине. – Пусто, только одни собаки и голодная кошка закрыта в избе…

– Ладно, садись, поехали, – сказал Леонид Григорьевич.

Сергей запрыгнул в кузов. И они двинулись дальше по долине. Вскоре они нагнали ушедшего вперед от них жигуленка. Тот стоял перед огромной лужей, запрудившей дорогу, а его хозяин, закатав штаны выше колен, мерил худыми волосатыми ногами глубину лужи. В салоне машины сидела миловидная женщина средних лет и с любопытством смотрела на подошедших к машине Леонида Григорьевича и Сергея.

– Что – боишься утонуть?! – крикнул Леонид Григорьевич хозяину жигуленка.

Мужчина прошелся по луже, вернулся назад, подошел к ним. Он был средних лет, крепкого сложения, рыжеватый, со светлыми глазами.

– Вам-то не страшна эта дорога, – кивнул он на их газик.

– А мы тоже удивляемся: как ты прошел на «Жигулях» по такой дороге! – приветливо улыбнулся Леонид Григорьевич мужчине. – Не боишься, что сядешь где-нибудь в глухом месте и заторчишь?..

– Не впервой! – уверенно ответил незнакомец.

– Откуда? – спросил его Леонид Григорьевич.

– Из Владика…[10]

– И куда? – спросил Сергей.

– В Дальнегорск.

– Как ты здесь-то оказался? – удивился Сергей. – Это же такой крюк!

– Надо – дело… Дочь проведывали в пионерлагере…

– А-а…

– Ну, мы поехали, – кинул рыжий, залезая в жигуленок. – Пока!

– Всего хорошего!.. Послушай, до Лазо далеко: может заночуешь с нами, – предложил Леонид Григорьевич. – Дорога тяжелая, в темноте сядешь…

– Спасибо… Дотяну…

Жигуленок тронулся с места и, плавно переваливаясь на ухабах, скрылся за поворотом дороги.

Геологи, проводив взглядами машину незнакомца, стали подыскивать место для ночлега.

На ночевку стали неподалеку, на скошенной небольшой лужайке, под тремя толстыми ивами, раскинув под ними раскладушки и натянув марлевые полога.

Пока готовили ужин и поели, совсем стемнело, появился гнус, нарастая, стал свирепствовать, загнал их под марлевые полога, но это не помогло. Марля свободно пропускала эту мелкую и злую мошкару. На ночь запаковались, оставив только носы, торчавшие из спальников.

Сергей высунул из спальника только один нос, но тут же, атакованный гнусом, спрятался полностью в спальник. Дышать стало тяжело, невмоготу. Он снова высунулся из спальника, соорудил сложный ход из чехла и вскоре, не слыша зудящего гнуса, уснул.

Ночью он проснулся и по нужде вылез из спальника. Приплясывая от облепившего и зло кусающего гнуса, он по-быстрому сделал дело и нырнул обратно под марлевый полог в спальник, шустро залез в него и ловко замаскировался от мошкары.

Под утро, в темноте леса, на сопке, раздался утробный рык, разбудивший всех. Через некоторое время рык повторился, но теперь ближе.

Сергей прислушался. Рык снова разнесся над долиной. К ним, на их лагерь, шел какой-то зверь, спускаясь по склону.

– Что это? – тревожно спросил Сергей начальника, который тоже проснулся. – Тигр?..

– Нет… Похоже на козла, – неуверенно ответил тот, помолчав и прислушиваясь к крику животного.

Рык повторился совсем близко. Но не было слышно ни шума, ни треска кустов. Зверь шел осторожно и чутко прямо на их стан и, очевидно, все еще не чувствовал людей из-под ветра.