Шут - [17]

— Не твоя забота. Ты-то чем здесь занимался?

— Ничем.

Король с подозрением покосился на Дору и молча вышел.

* * *

— Шеф, я написала письмо, — отрапортовала секретарша через некоторое время.

— Хорошо.

— А теперь мне можно пойти домой? Я хочу отдохнуть после тюрьмы.

— Разве тебя там заставляли работать? Ты же целыми сутками отлёживала бока на соломенной подстилке.

— Но мне надо привести себя в порядок!

— Ты и так красивая.

— И вообще, как вы могли говорить при посторонних, будто мы с вами целуемся? Я не собиралась делать ничего подобного.

— Это его величество — посторонний?

— С вашей стороны очень нехорошо так поступать.

— И ты, босячка, смеешь учить манерам меня, королевского приближённого? Молчи! Столько разговоров из-за одного поцелуя, к тому же несуществующего. Ладно, можешь идти домой, только сначала получи жалованье за прошлый месяц.

— А разве мне его начислили? Я же сидела в тюрьме.

— Ты опять туда отправишься, если не перестанешь задавать лишние вопросы.

И я принялся отсчитывать монеты из кошелька Турди.

— Вы меня хорошо знаете, — заметила Дора. — Ваших денег я не возьму.

— Они не мои, глупая девчонка, а королевские. Жалованье нам с тобой платит его величество, если ты до сих пор этого не знаешь. Бери деньги, иначе прямо сейчас отправишься в подземелье с крысами.

Дора, недолго думая, выбрала из двух зол меньшее.

— Спасибо, шеф, — сказала она, сгребая со стола монеты. — И до свидания. Смотрите, не опоздайте на обед.

* * *

Король Франк Четвёртый заботился о своих подданных и подкармливал тех из них, кто ошивался при дворе. Кроме министров в его окружении числились совсем уж никчёмные дамы и королевы, которые, впрочем, имели право обедать за королевским столом.

Я влетел в трапезную, когда все уже расселись, с криком:

— Общий привет бездельникам и тунеядцам!

Король оставил мне место около себя; мой стул был придвинут к столу почти вплотную. Я укоризненно посмотрел на монарха и, не утруждая себя двиганьем мебели, принялся, пыхтя и тихо ругаясь, карабкаться на стул, поочерёдно перекидывая ноги через резную спинку.

— Упадёшь! — предостерегающе крикнула королева Хильда.

— Пускай, — ответил ей Франки.

— Помолчи-ка, — сказал я ему, побагровев от наигранной злости. — Мало того, что занял моё место, так ещё и каркаешь под руку.

Все созерцали мой эквилибристический трюк с любопытством. Когда я всё же примостился за столом, жена первого министра заметила со вздохом:

— Господи, как же без него было тихо и спокойно.

Кроме меня и королевской четы, а также принца Берта, обеда ожидало около тридцати особей различного пола и возраста. Министры — поближе к королю, фавориты и фрейлины — подальше от него. Пустовало только место иностранного посла.

В зал торжественно вплыли лакеи с супницами и разливными ложками.

— Наконец-то, — проворчал я.

Королю и королеве налили первого. Я тотчас вырвал тарелку из рук Франки и принялся торопливо есть, чавкая и проливая суп на скатерть.

— Ваше величество, — подал голос барон Гроссир. — Мне недавно попалась на глаза книга по придворному этикету. Так вот, в ней говорится о том, что шут не должен сидеть с трапезничающими.

— Так чего ж вы тогда торчите за столом, барон? — осведомился я, на секунду оторвавшись от супа.

Краска бросилась в лицо военного министра, а рука так стиснула ложку, что аж побелели костяшки пальцев. Впрочем, взбесился он не столько из-за моего замечания, сколько из-за того, что в ответ на него хихикнула какая-то из фрейлин.

— Турди, заткнись, — приказал мне король.

— И перестань задевать барона, — добавила королева.

— Даже не подумаю, — заявил я ей. — Кстати, не вздумайте ему поверить.

— Это ты насчёт этикета? — уточнил король.

— Это я насчёт того, что он умеет читать.

— Ну да, как же, — высказался король. — Один только ты здесь умный, а все остальные — дураки. На вот тебе, — с этими словами он швырнул в меня салфеткой, — вытри рожу. Жрёшь, как свинья, а здесь, между прочим, дамы.

— И валеты, — добавил я. — Хорошо ты, Франки, высказался насчёт свиней. Мне сегодня довелось побывать на кухне, и там я видел, как старший повар опускал в котёл, где варился гарнир для второго блюда, живую мышь на нитке. Слышал бы ты, как верещала она, и как дьявольски хохотал он. Так что — приятного аппетита.

— Спасибо, — ответил принц Берт, отодвигая свою тарелку.

— Турди, ну это уже слишком. — заметила королева.

— Привыкай к этой фразе, — посоветовал я ей. — Теперь тебе часто придётся её произносить.

Мне ничуть не было стыдно за свою выходку — буквально перед самым обедом я узнал о том, что блюда, не съеденные за королевским обедом, раздаются потом столичным нищим.

К гарниру никто не притронулся, кроме меня да нескольких фаворитов, хотя все знали, насколько строг и чистоплотен наш старший повар. И даже жаркое Франки на всякий случай расковырял вилкой и перед отправкой в рот внимательно разглядывал каждый кусочек.

Между тем, всем было весело, вино лилось рекой. Принц Берт отпросился у отца и удалился в свою обсерваторию — общество его утомляло. Я развалился на стуле поудобнее и спросил короля:

— Скажи мне, Франки, как называется то государство, которое собирается на нас напасть?