Шура. Париж 1924 – 1926 - [99]

– Я принесла рождественский подарок для Марики, – сказала Шура. – Как раз искала тебя, чтобы передать.

– Ах, это очень мило с твоей стороны! – Маревна протянула Шуре руку. – Пойдем. Марика наверху, отдашь ей сама.

Когда Маревна открыла дверь, Шура увидела маленькую девочку, вдохновенно вращавшуюся на пуантах в пустом пространстве комнаты между шкафом и кроватью. Марика словно не замечала гостей: она взмахивала руками, как грациозный лебедь, и самозабвенно танцевала. Сделав еще несколько оборотов, юная танцовщица остановилась.

– Марика, поздоровайся с Александрой Верженской, – сказала Маревна.

Элегантно подцепив юбку с обеих сторон, Марика присела в реверансе и сказала:

– Привет, Александра Верженская!

Шура с трепетом смотрела на крошечную нежную девочку – ей очень захотелось обнять и поцеловать Марику. Так она и сделала. Опустившись на колени, женщина обняла ее и поцеловала девочку в лоб, а затем передала ей пакет.

– Марушка, дорогая, прими этот скромный подарок. Я очень любила такие вещи в детстве и хотела порадовать тебя.

Глаза Марики радостно заблестели.

– Большое вам спасибо! – сказала она, взяв подарок.

Сначала Марика потрясла сверток, пытаясь угадать содержимое, однако оно не издавало никаких звуков, так что девочка просто развернула упаковку. Увидев соболиную муфту, подобранную точно под размер ее рук, девочка завизжала от радости.

– Я так рада! Спасибо вам, спасибо!

– Мне так неудобно, Шурочка, – смущенно сказала ее мать. – Это ведь очень дорогой подарок.

– Неважно, дорогая Маревна. Главное, что Марике понравилось, и она с удовольствием будет носить эту муфту.

Маленькая девочка тем временем уже примеряла подарок.

– Разве она могла мне не понравиться? Я в восторге! – радостно пробормотала она, увлеченная обновкой. Марика взмахнула руками и пустилась в пляс.

– Носи ее на здоровье, – сказала Шура. – Я привезла эту муфту с собой из России.

– Шурочка! – вмешалась Маревна. – Ты не должна была отдавать такую особенную вещь!

– Я отдаю ее очень особенной маленькой девочке и очень рада этому, – ответила Шура, подойдя к Марике и погладив ее по голове. – Смотри, Марочка, надевая эту муфту, думай о России. Представь, как звенят бубенцы, как ржут кони, как скрипит снег. Представь, как две маленькие девочки играют на пианино и смеются.

Марика с интересом слушала ее.

– А кто эти маленькие девочки?

– Две сестры – Тиночка и Шурочка.

– Шурочка – это ты! – улыбнувшись, сказала Марика. Она явно была довольна тем, что сумела разгадать загадку.

– Да, дорогая. Одна из них – я.

– Но ты выросла, и ты здесь.

– Да, и именно поэтому эта муфта особенная. Она хранит в себе мое детство, мои воспоминания о России. Ах, как давно все это было!

Маревна тем временем стояла у двери и слушала их. На глазах ее блестели слезы. Подойдя к дочери, она нежно погладила ее по щеке.

– Не беспокойся, Шурочка, Марика позаботится об этом драгоценном подарке и не забудет его историю.

– Да, – сказала Марика. – Я уже начинаю слышать пианино.

Шура и Маревна рассмеялись, а Марика тем временем вновь вернулась к танцам.

– Еще раз большое спасибо, Шурочка, – сказала Маревна. – Ах, я расчувствовалась и забыла о подарке для тебя! – Она протянула Шуре сверток. – Когда мы столкнулись, я как раз спускалась, чтобы отдать тебе его.

Настала очередь Шуры смущаться. Она даже представить себе не могла, на что пошла бедная художница, чтобы сделать ей подарок.

– Не нужно было, Маревна, дорогая, – возразила Шура.

– Не стоит, Шура. Это от всего сердца.

Шура положила пакет на журнальный столик и развернула его.

– Ах! Дорогая Маревна! – в восторге сказала она. – Это великолепно!

Шура держала в руках черный шелковый платок, расписанный теплыми осенними цветами. В особенности ей понравились черные бусины, красовавшиеся по краям платка.

– Это так мило с твоей стороны. Я не знаю, что и сказать.

– Ничего не говори. Наслаждайся. Я сделала его специально для тебя, под цвет твоих глаз. Если бы ты чуть раньше сказала мне свои любимые цвета, я бы заменила подарок, но теперь решила подарить то, что уже подготовила.

– Поверь, мне очень нравится. Я буду носить его с огромным удовольствием, Маревна. – Шура набросила платок на плечи и посмотрела на свое отражение в зеркале. – Ты потрясающая художница. У меня просто нет слов.

– Не нужно слов, – заверила ее Маревна. – Ты и так сделала Марике огромный подарок, отдала ей память о своем детстве.

А маленькая девочка, потанцевав, села на кровать, поджала ноги и, рассматривая муфту, что-то бормотала себе под нос.

Аккуратно складывая платок, Шура заметила на стене картину. На большом холсте Диего Ривера пел и танцевал, посадив на плечи годовалую девочку. Шура почувствовала любовь и тепло, исходящие от картины. Она улыбнулась.

– Это всего лишь картина, – сказала Маревна, словно прочитав ее мысли. – Вымысел.

Сердце Шуры болезненно сжалось. Она посмотрела на Марику. Маленькая девочка заснула, сидя на кровати и обнимая муфту. Обернувшись к Маревне, Шура увидела в ее глазах слезы и крепко обняла женщину. Какое-то время обе они стояли, вспоминая Родину и словно слыша за окном звон бубенцов, ржание коней и скрип снега под ногами мужчин, которых они когда-то любили и которым больше не было места в их жизни.