Штурм - [79]
«Герой, — Колчин снял шапку. — Вот это герой!»
Шабунин тоже скинул шапку, и так они шли с непокрытыми головами, потому что каждому красноармейцу, павшему тут, надо поклониться…
Колчин и Шабунин поднялись на земляной вал. С высоты хорошо был виден лес, узким клином выходивший к форту, — сучья обрублены, многие деревья повалены. По Кенигсбергу и в западную сторону, по немецким позициям, била наш артиллерия, и казалось невероятным, что на этой широко распаханной снарядами, усыпанной осколками земле, с искалеченными деревьями и разрушенными домами уцелел где-то враг.
День начинался погожий. Туман проплывал волнами. В нем, как в мутно-белесой воде, разлившейся до горизонта, низко купалось солнце, желто-красное, без лучей
— Вот он! — крикнул Шабунин и по крутому берегу стал боком спускаться к воде, скользя сапогами и оставляя длинный след.
Мертвый лежал наполовину в воде, уткнувшись лицом в берег. Окоченевшие пальцы вонзились в землю. На нем был короткий ватник, ремень с пистолетом соскользнул вниз, и расстегнувшиеся полы фуфайки крыльями плавали на легких волнах и шевелились как на живом.
Шабунин повернул его и, тяжело охнув, сел. Он хватался за голову, рвал ворот гимнастерки. Голос, придушенный слезами, то стихал, то прерывался криком:
— Сын! Единственный мой… Сергунька! Ох, горе из всех горь! Мой сын. Я видел его и ничего не мог… Письмо недавно… По числу догадывался — недалеко он. Сердце подсказывало — он это…
Колчин взял мертвого за ватник и вытянул из воды. Ватник снялся. На гимнастерке — погоны лейтенанта. Колчин зачерпнул ладонями воды и омыл лицо. Искусанные губы, посиневшие, с темной запекшейся кровью, и щеки исцарапаны о сучья — лицо ничем не напоминало Шабунина. Но длинные рыжеватые волосы и кустистые брови были как у отца.
Сын Шабунина был крепким и, вероятно, красивым парнем. Был!ꓺ
— Зачем меня в эту ночь не убили, не расстреляли! — рыдал Шабунин. — Зачем видеть такое!ꓺ Лучше бы умереть с надеждой — жив сын! А теперь что?ꓺ
Игнат Кузьмич не мог подняться на ноги: ослаб. Новое несчастье оказалось сильнее пережитого. Вог где и вот как довелось последний раз увидеть сына, которого проводил на фронт в сорок первом году.
Дав Шабунину немного выплакаться, Колчин тронул его за плечо:
— Игнат Кузьмич, надо на берег.
Но Шабунин был как глухой. Сидел над сыном, перебирал дрожащими пальцами его мокрые волосы, разглаживал, всхлипывая, и что-то шептал.
— Игнат Кузьмич, вставайте.
Шабунин не слышал.
Колчин помог ему встать, и вдвоем они подняли мертвого, понесли вверх, на земляной вал.
У лейтенанта были перебиты обе ноги, одна пуля задела грудь. Его ранило еще при первом штурме форта. Он упал без сознания, не подав голоса, его посчитали мертвым или потеряли из виду, не заметили среди свалившихся в воду деревьев. После, когда рота Шабунина ушла и ее вместе с другими подразделениями соседней дивизии сменил батальон Наумова, лейтенант, лежавший в холодной воде, очнулся и, крепкий здоровьем, упорно боролся за свою жизнь. Но слишком долго тянулась эта борьба, в одиночку, без помощи…
Показалась колонна пленных — бывший гарнизон форта. Впереди шел красноармеец с автоматом в руках, молодой и худенький. За ним, во главе колонны шагал, прихрамывая, майор.
Увидев немцев, Шабунин выпрямился, глаза его стали серые и холодные, как льдинки.
— Это они убили. Вот эти гады убили моего сына, — шептал он, и руки его дрожали.
Колонна приблизилась.
И тут произошло то, чего никто не ожидал — ни Колчин, ни охранник-автоматчик, и немцы, покорно шедшие строем, не ожидали.
Усатый старшина с безумными глазами подскочил к красноармейцу-конвоиру, мигом вырвал у него автомат и навел на немцев. Колчин бросился наперерез, раскинув руки перед Шабуниным. Колонна остановилась.
— Игнат Кузьмич, одумайтесь! — крикнул Колчин встревоженно, не своим голосом.
Шабунин дрожащими руками дергал затвор, не замечая, что он поставлен на предохранитель. Внезапно обезоруженный красноармеец и Колчин бросились на Шабунина, схватили за руки, но он-ловко вывернулся и отскочил.
— Счас я им дам… Они узнают, — бормотал он, пытаясь отвести затвор автомата.
Немцы в передних рядах испуганно попятились, и только майор, бывший комендант форта, остался невозмутим и не тронулся с места.
— Товарищ ефрейтор! — уже строго и по-военному кричал Колчин, хотя у Шабунина были старшинские погоны. — Что вы делаете! Ваш сын погиб в бою, а вы в безоружных…
Шабунин не сдавался. Изловчившись, красноармеец обхватил его за пояс. Колчин пытался вырвать автомат. Шабунин поднял оружие высоко, дергал рукоятку затвора. Он сдвинул предохранитель. Длинная очередь, на полдиска, протрещала над головами, пули ушли в небо.
— Салют… — выдавил из себя Шабунин и как-то сразу обмяк, вернул автомат красноармейцу.
Колчин подошел к майору и стал объяснять, что произошло. Этот пожилой красноармеец-парламентер, чуть не погибший в форту, неожиданно нашел своего сына — вот он лежит мертвый, убит при штурме форта. Был салют, воинская почесть…
— Война есть война. Все возможно… — сказал майор, но по лицу его было видно, что он не поверил. Это был салют! — повторил Колчин громко, чтобы слышали все пленные.
Имя Василия Федоровича Ванюшина известно широкому кругу читателей по книгам «Вторая жизнь», «Старое русло», «Волчий глаз» и другим. «Желтое облако» — новое произведение писателя в жанре научной фантастики.Когда на японские города упали американские атомные бомбы, озаботилось не только человечество Земли. Об атомных взрывах стало известно на далекой планете Альва. Альвины однажды пережили атомное нападение с соседней планеты Рам; обеспокоенные взрывами на Земле, они посылают свою экспедицию на Луну — ближайший спутник Земли.Советский космонавт Николай Стебельков прилетел на Луну, чтобы положить здесь начало созданию научной базы.
«Прости меня, Алибек, что оставил тебя, и чужие люди тебя воспитали, но вот знай, только я знаю, где спрятал свои сокровища Джунаид-хан, удирая от красных, и только ты станешь их хозяином», — такие были последние слова умирающего Абукаира аль-Хорезми к сыну Алибеку. И теперь перед Алибеком стоит дилемма. Воспитанный в детдоме, учась в институте, он нанимается в археологическую экспедицию профессора Стольникова, чтобы найти сокровища, награбленные басмачами, а дальше жизнь подскажет, что делать с ними.
Офицер одной из западных держав, отказывается выполнить бесчеловечный приказ и вскоре погибает от рук агентов спецслужб. Его тело попадает к советскому профессору, занимающемуся проблемами сверхрегенерации, после чего убитый капитан Фромм имеет чуть более суток, на то чтобы расквитаться со своими врагами.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
В очередной книге издательской серии «Величие души» рассказывается о людях поистине великой души и великого человеческого, нравственного подвига – воинах-дагестанцах, отдавших свои жизни за Отечество и посмертно удостоенных звания Героя Советского Союза. Небольшой объем книг данной серии дал возможность рассказать читателям лишь о некоторых из них.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В центре повести образы двух солдат, двух закадычных друзей — Валерия Климова и Геннадия Карпухина. Не просто складываются их первые армейские шаги. Командиры, товарищи помогают им обрести верную дорогу. Друзья становятся умелыми танкистами. Далее их служба протекает за рубежом родной страны, в Северной группе войск. В книге ярко показана большая дружба советских солдат с воинами братского Войска Польского, с трудящимися ПНР.
В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.
Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.