Штурм - [78]
Выйдя к машине, он подумал:
«Так или иначе, а сегодня с фортом надо кончать».
Рассвет начинался серый, с дымом от притихших за ночь пожарищ. В небе уже появились наши самолеты, и послышались глухие, тяжкие удары оземь, и снова стали вздыматься клубящиеся облака. Гулкие выстрелы артиллерии дробно врезались в грохот авиабомбежки.
Начинался четвертый день штурма Кенигсберга. Бои шли в центре города.
«Надо кончать, — повторил про себя Сердюк, — Видимо, сегодня Кенигсберг будет взят».
В штабе Сердюк побрился, надел парадную форму и поехал к форту. Впереди в трофейной открытой машине, стоя во весь рост, ехали немецкие парламентеры.
Колчин и Шабунин в окружении немецких солдат ждали возле ворот — что дальше? Подошел комендант — та же внешняя выдержка, но голос, прерывающийся, с хрипотцой, выдавал волнение.
— Господин лейтенант, господа парламентеры, мы принимаем условия… капитуляции.
Колчину противно было слушать. Какие условия, о чем еще говорить? Он потребовал:
— Поднять над фортом белый флаг.
Майор отдал распоряжение о флаге и объявил солдатам: готовиться к сдаче оружия.
Теперь солдаты уже не бегали, как ночью, готовясь к вылазке, подгоняемые приказом. Они ходили не спеша, тащили пулеметы, выкатывали из аппарелей орудия, выносили ящики со снарядами и складывали в штабеля.
Рассвело так, что Колчин мог хорошо видеть лицо Шабунина.
— У вас, Игнат Кузьмич, цвет лица страх какой нехороший. И усы обвисли.
— А вы на себя посмотрели бы, товарищ лейтенант, — с тяжким вздохом сказал Шабунин. — На вас и совсем лица нет.
— Досталось… Неужели прошла только одна ночь? Не верится. А Майсель-то крепким оказался! Если бы не он, не дышать бы нам.
— Молодчина парень! Идейный.
К воротам форта с тыльной стороны подошли группой наши командиры и несколько автоматчиков. Впереди — два немецких парламентера. Они махали руками, приветствовали и вызывали своих. Подъехала легковая машина. Колчин издали узнал «виллис» Сердюка. Выглянуло солнце. Комдив вышел из машины, сбросил шинель. Алели широкие лампасы, горели золотом погоны.
Комендант форта одернул мундир, поправил фуражку и пошел по мостику на ту сторону рва. Его сопровождал адъютант — фельдфебель. Немецкий майор остановился перед советским генералом и доложил: гарнизон форта готов к сдаче. В составе его двести девяносто шесть солдат и унтер-офицеров, вооружение: столько-то орудий, минометов, пулеметов, автоматов, винтовок, боеприпасы… Он с точностью до единицы перечислил, сколько в форту мин и снарядов, какого калибра, перешел к запасам продовольствия. Сердюк прервал его:
— Где наши парламентеры?
Комендант ответил невнятным голосом, чуть заметно кивнув на форт.
— Пусть они выйдут первыми, — потребовал генерал. — Об остальном — после…
Фельдфебель вернулся в форт. Солдаты стояли в открытом дворике колонной по четыре.
— Битэ! — фельдфебель вытянулся перед Колчиным и Шабуниным и показал на ворота.
— Прочь с дороги! — сказал Колчин по-русски, не взглянув на него, и пошел, стараясь ступать твердо; Шабунин держался на шаг сзади и чуть в сторонке.
По измученным лицам Сердюк понял, что с Колчиным и Шабуниным тут обращались не как с парламентерами. «А где же Майсель?»
Он с гневом смотрел на коменданта, а тот молчал.
Примятая молодая трава быстро поднимается. На молодом теле скорее заживет рана. И у Колчина душевное оцепенение от пережитого спало быстрее, чем у Шабунина. Лейтенант собирался рассказать генералу обо всем по порядку, но Шабунин опередил:
— Нас хотели расстрелять.
— Эсэс, — коротко объяснил комендант.
— Докладывайте, товарищ лейтенант, если можете, — попросил Сердюк.
— Могу, товарищ генерал.
Комендант догадывался, о чем докладывают генералу, и бормотал:
— Эсэс, эсэс…
Глаза Сердюка слезились — от бессонной тревожной ночи, от рассказа Колчина. Он шагнул к лейтенанту и поцеловал дважды в обе щеки, обнял и расцеловал Шабунина.
— Спасибо, братцы, держались как надо. Переведите коменданту — пусть выводит гарнизон.
Он очень устал. На минуту остановился возле машины, держась за дверцу, но тотчас выпрямился, глянул на колонну немцев, выходившую из ворот форта, и процедил сквозь зубы:
— У-у, каты! Сами виноваты, если позволили эсэсовцам командовать собой. Тронули бы наших парламентеров, и комендант форта попал бы в военные преступники: Майсель его спас…
Генерал сел в машину. Шофер накинул ему на плечи шинель. Сердюк подозвал к себе Колчина и Шабунина.
— Двое суток, — сказал он и после паузы — весело: — отдыха.
Колонна пленных оставалась пока на месте, возле форта, ожидая своего командира. Наши офицеры потребовали у коменданта документы, находившиеся в канцелярии форта.
Колчин и Шабунин отыскали во дворе лопаты, чтобы похоронить Майселя.
— Товарищ лейтенант, а тот, наш раненый!ꓺ — вспомнил Шабунин. — Может, еще жив. Надо посмотреть. Идемте скорее. А мертвый подождет…
И, положив лопаты, они пошли вокруг форта, оглядывая поле недавно утихшего боя. На их пути лежал ничком один из бойцов Наумова, раскинувший руки и обхвативший землю. Возле него — ручной пулемет без диска, с расколотым прикладом. Этот богатырь, израсходовав патроны, орудовал пулеметом, как тяжелой палицей, крошил врагов направо и налево — рядом валялись трупы гитлеровцев.
Имя Василия Федоровича Ванюшина известно широкому кругу читателей по книгам «Вторая жизнь», «Старое русло», «Волчий глаз» и другим. «Желтое облако» — новое произведение писателя в жанре научной фантастики.Когда на японские города упали американские атомные бомбы, озаботилось не только человечество Земли. Об атомных взрывах стало известно на далекой планете Альва. Альвины однажды пережили атомное нападение с соседней планеты Рам; обеспокоенные взрывами на Земле, они посылают свою экспедицию на Луну — ближайший спутник Земли.Советский космонавт Николай Стебельков прилетел на Луну, чтобы положить здесь начало созданию научной базы.
«Прости меня, Алибек, что оставил тебя, и чужие люди тебя воспитали, но вот знай, только я знаю, где спрятал свои сокровища Джунаид-хан, удирая от красных, и только ты станешь их хозяином», — такие были последние слова умирающего Абукаира аль-Хорезми к сыну Алибеку. И теперь перед Алибеком стоит дилемма. Воспитанный в детдоме, учась в институте, он нанимается в археологическую экспедицию профессора Стольникова, чтобы найти сокровища, награбленные басмачами, а дальше жизнь подскажет, что делать с ними.
Офицер одной из западных держав, отказывается выполнить бесчеловечный приказ и вскоре погибает от рук агентов спецслужб. Его тело попадает к советскому профессору, занимающемуся проблемами сверхрегенерации, после чего убитый капитан Фромм имеет чуть более суток, на то чтобы расквитаться со своими врагами.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.