Штуцер «Фосса» - [11]

После установления в Литве Советской власти Казимир приехал к ней, и они стали жить вместе. Он работал грузчиком на овощной базе. Жена его оставалась на прежнем месте, но он с ней никакой связи не поддерживал.

Как только началась война и немцы оккупировали Литву, Казимир почему-то счел нужным вернуться в Шидлово, а Елене сказал, чтобы она никуда не уезжала и ждала его. Он присылал ей посылки, подарки, приезжал сам.

Вновь в городке Казимир появился уже в августе сорок пятого года. Где он был и что делал до этого в течение целого года, она не знала, так как с прошлой осени вестей от него не получала. Сразу же, как только Казимир вернулся, он заявил, что с Шидловым все покончено: жена умерла, а все хозяйство и имущество растащено местными жителями.

Понемногу налаживалась жизнь. Казимир работал возчиком на базе, она — в цветочном хозяйстве, а Стасис устроился учеником в столярную мастерскую. Казимир все время жаловался на маленькие заработки. Оказывается, у него была мечта скопить побольше денег, перебраться в ее родной рыбацкий поселок, купить моторную лодку, сети и стать заправским рыбаком. Напрасно отговаривала его Елена, рассказывала о трудностях и опасностях рыбацкой жизни. Но он настаивал на своем. Вскоре Казимир предложил Елене поехать на лесозаготовки. Он объяснил, что там можно хорошо заработать. Весной сорок седьмого года они, взяв с собой Стасиса, переехали на хутор Шилуте и устроились на квартиру у Матулевичей. Но на новом месте не понравилось сыну. Он все время упрекал мать, что его оторвали от учебы в столярной мастерской. Случались ссоры. Тогда было решено, что Стасис вернется обратно в город и будет жить у тетки. Зимним утром Стасис отправился пешком в город Гаукеле на станцию, откуда он должен был поездом доехать до Каунаса и, сделав пересадку, выехать к тетке. До поезда Стасиса провожал Казимир, которому на станции нужно было сделать покупки к рождественскому празднику. Казимир вернулся на следующий день под вечер, как раз в самый сочельник. Он подробно рассказал, как купил билет Стасису, посадил его в вагон и дождался отъезда.

Писем от Стасиса не было. Елена написала тетке, и та ответила, что Стасис к ней не приезжал, а прислал письмо, в котором сообщил ей, что в город возвращаться он раздумал, так как встретил хороших людей, уговоривших его ехать с ними в Якутию. Стасис якобы писал, что вернется не ранее как через три года, когда будет уже взрослым человеком.

Прочитав это письмо, Елена очень расстроилась, но Казимир несколько успокоил ее. Он заявил:

— Пусть парень самостоятельно пробьет себе дорогу, а за это время и мы устроим свою жизнь.

В феврале, по желанию Казимира, они переехали в далекий район. Беспокоясь за Стасиса и не получая от него писем, Елена часто плакала и даже упрекала мужа за то, что он безразлично относился к судьбе ее сына. В конце концов это Казимиру надоело, и в июне того же года он отправил ее к тетке, а сам завербовался и уехал в Якутию. Расставаясь, он сказал, что вернется не раньше как через три года. За это время заработает кучу денег и обязательно разыщет там Стасиса.

С тех пор Елена ни о нем, ни о Стасисе никаких сведений не имеет.

Я спросил, пыталась ли она узнать, где теперь ее сын и муж. Елена ответила, что пыталась, но безрезультатно.

Наблюдая за Еленой, я был почти убежден, что она многого недоговаривает. И мне было невыносимо тяжело смотреть на эту женщину, которая еще ни о чем не подозревала, надеялась встретить вновь мужа, дождаться сына.

Но выхода не было.

Осторожно спрашивая, не допускает ли она какого-нибудь несчастного случая с мужем и сыном, я готовил ее к удару.

Вынув из портфеля все фотоснимки, я спросил, не найдет ли она среди них знакомого. И внимательно стал наблюдать за нею. Она бегло окинула взглядом все фотокарточки, а затем остановилась на той, что находилась в середине ряда. Это был снимок со скульптурного портрета неизвестного.

В самое короткое время на ее лице, как в открытой книге, можно было увидеть и радость матери, неожиданно узнавшей сына, и сомнение: а он ли это? И, наконец, тревогу. Когда Елена оторвала взгляд от снимка и посмотрела на меня, ее глаза, полные слез, точно кричали: «Да скажите же скорее, не мучайте. Что с ним? Где он?»

С трудом выдержав эту немую мольбу, я спросил:

— Вы узнали кого-нибудь на этих снимках?

Не поднимая глаз, Елена ослабевшим голосом ответила:

— Вот этот похож на Стасиса. Но...— она запнулась, видимо не находя нужных слов.

— Что? Похож — и непохож?

— Да... так... И похож, и непохож.

Я уже не сомневался, что убитый в Румбульском лесу был Стасисом Жибуркасом. Но меня смущало письмо Стасиса к тетке, о котором рассказала Елена. Оно было написано им уже после отъезда. Что это за письмо? И где оно сейчас?

Елена ответила, что письмо хранится у нее дома.

Вместе с Еленой я отправился к ней на квартиру. Жила она в небольшом домике у тетки. Мы оказались в светлой, очень чистой, скромно обставленной комнате. Елена подошла к комоду, выдвинула ящик и подала мне письмо.

Еще не вынув письма, я стал внимательно рассматривать конверт. Обратного адреса не было. Стояло два круглых почтовых штемпеля. На одном — название города и число: «29. 12. 47». Но на другом штемпеле краска так поблекла, что кроме букв «г» и «л» и цифры «4», мне разобрать ничего не удалось. Видимо, это был штемпель почтового отделения, откуда отправлено письмо.