Шторм — это Стерлинг - [42]

Стерлинг начал было печатать, но тут отворилась дверь в ванную комнату, и Стерлинг чуть было не проглотил язык. Бекка распустила гладкие и блестящие волосы, губы подкрасила розовым, кожа была бледной и сияющей — она походила на ангела, спустившегося с небес, дабы спасти его грешную душу. Помимо воли взгляд пропутешествовал по узким, синим джинсам, серебристым на ремешках сандалиям, что открывали изящные стопы. Затем вернулся к голубенькой кофточке с восхитительно глубоким вырезом.

Крутя пальчиком шелковистый локон, Бекка подошла к столу.

— С трудом верится, что одежда пришлась по размеру.

— Твои вещи доставят позднее, — заметил Стерлинг. Дотоле добыча должна расставить приоритеты, но он говорить ей об этом не стал.

— Я всецело удовлетворена, — заявила девушка. — Ты не поверишь, как это чудесно принять душ и надеть чистую одежду, которая не вызывает чувства, что я была звездой какой-то там порнушки.

Взор Стерлинга прилип к ее лицу, в желудке стал разрастаться тяжелый ком гнева.

— Прости, что позволил Тэду вытащить меня за дверь той ванной. Я бы никогда не впустил его внутрь.

Ее щеки порозовели, и Бекка села за стол, изо всех сил стараясь казаться беззаботной от оброненного комментария, но ее выдала заметная дрожь, сотрясавшая нежное тело.

— Не люблю говорить об этом человеке. Он, возможно, и был вынужден держать от меня свои лапы, зато морально насиловал так часто, что по спине мурашки бегут при одной только мысли об этом.

Внутри Стерлинга клокотала огневая ярость, перемешанная с кислотной толикой вины в первую очередь за то, что позволил Бекке находиться подле него.

Бекка втянула носом воздух.

— Как вкусно пахнет едой.

Он потянулся к сумке и вынул для нее гамбургер и картофель-фри.

— Остыла уже, наверное.

— Ну и пусть, — отмахнулась девушка, схватила брусочек и понюхала. — Я прямо ожила, поскольку держу наивкуснейшее фри. — Она развернула свой гамбургер и разложила картофель на бумажном пакете. — Я действительно голодная как волк. Это впервые за… ладно, очень долгое время. Кетчупа не найдется?

Стерлинг выложил из сумки пакетики и разложил их на столе, после чего сходил к холодильнику.

— У меня есть вода и «Доктор Пеппер».

— И никакой колы? — насмешливо ужаснулась Бекка.

— У меня реально серьезная зависимость от «Доктора Пеппера», — признался он, передавая ей баночку. — Док Келли (босс нашего научного коллектива) адски достает меня из-за этого. Якобы сахар вреден организму.

Она согласилась на содовую.

— Но ты, полагаю, не согласен? — Она послала ему улыбку, легкую и исполненную юмора. Напряжение от ее требования представить доказательства, что он не работает на Адама, ненадолго исчезло. То был первый раз, когда Стерлинг видел ее непринужденной и влюбился в нее такую. К тому же он ощущал себя полнейшим засранцем, потому как собирался усмирить ее, предав тем самым те с трудом заработанные крохи доверия.

— Если джитэк не сумеет пережить излишне большое количество мальтотриозы[27], - промолвил Стерлинг, — то он в полной заднице, когда зодиус начнет по нему палить. Думаю, Келли полагает, что призыв к гуманности заставит нас почувствовать себя людьми.

Бекка поднесла вилку ко рту.

— Считаю это плюсом. Теперь вам не оправдать собственную греховность.

Он откинулся на стуле и принялся разглядывать Бекку, созерцая движение тонкой, цвета слоновой кости кожи, когда она глотала. Нежной. Манящей.

— Мне поверить, что в тебе нет пороков?

Бекка улыбнулась и стало похоже, будто прямо над столом засияло солнышко. Стерлинг повидал море женских улыбок — скромных, соблазнительных. Но никогда не встречал солнечную улыбку.

— Все еще обожаю «Сникерс».

Стерлинг, заухмылявшись, опять пошел к холодильнику, достал откуда пакетик «M&Ms» и положил на стол. Бекку разобрал смех.

— Твоя версия моего «Сникерса»?

— А то как же, сладенькая сливка, — произнес он, подмигнув.

Бекка фыркнула. По-женски. Мило.

— Сладкая слива? Это что-то новенькое.

— Ну что я могу сказать? — спросил он. Вдохновляешь ты мою музу.

Она махнула рукой на такое дурачество и взяла драже.

— Ты хранишь «M&Ms» в холодильнике?

— Может же человек делать то, что делают все люди, сберегающие свои вкусняшки. Это место — полевой склад. Воздух половину времени не циркулирует, вот они и тают, отчего пакетик арахиса «M&Ms» превращается в пакетик грязнущего арахиса, а это просто преступление.

Покачав головой, Бекка разразилась смехом. Нежным и мелодичным. Член снова ожил. Зараза.

— Все ж таки, судя по запасам мальтотриозы, — дотошно проговорила Бекка, — ты частенько сюда наведываешься.

Он побарабанил пальцами по столу.

— Нигде больше нет таких, как это, мест, где даже у стен имеются уши.

— Даже в многоэтажных, с высокой гарантией безопасности, гостиничных комплексах?

— У каждого из них собственное назначение, — согласился Стерлин, — только толпа в тех гостиницах взыскивает кучу времени и еще больше капусты. А зачем отдавать бабло, если ты поставлен в необходимость? В местах же, подобных этому, можешь снять парня, чтобы за сигару продать лучшему другу и его жене. — Он закинул руку на спинку ее стула. — Жизнь на скоростной шоссейной полосе. Самого замусоренного города.