«Шпионы» рождаются на Лубянке - [10]

Уполномоченные судьи, в отличие от своих обычных коллег, имеют особые привилегии и льготы. В соответствии со статьей 21 Закона «О государственной тайне», им устанавливаются процентные надбавки к заработной плате в зависимости от степени секретности сведений, к которым они имеют доступ, а также имеют преимущественное право, при прочих равных условиях, на оставление на работе при проведении организационных или штатных и других мероприятий.

Статья 2 Федерального закона от 10 января 1996 г. № 6-ФЗ «О дополнительных гарантиях социальной защиты судей и работников аппарата судов Российской Федерации (с изменениями от 21 июля 1997 г.) предусматривает 50-процентные доплаты судьям к должностному окладу за особые условия труда, специальный режим работы. Такие же доплаты предусмотрены для народных заседателей и работников аппарата судов. Судьи также получают надбавки к зарплате за показатели в работе, причем закон не поясняет, за какие именно показатели и в каком размере выплачиваются надбавки. Если учесть, что все судьи, в соответствии со статьей 71 УПК РСФСР, оценивают доказательства по «внутреннему убеждению», то становится понятной априорная ущербность работы уполномоченных судей по таким делам. Во всяком случае нарушаются общие принципы судебной деятельности — независимости, беспристрастности, объективности.

Посмотрите, как «изящно» пользуется своей «независимостью» уполномоченный судья Мосгорсуда Комарова в приговоре, вынесенном дипломату Валентину Моисееву.

Процитируем сначала слова генерала КГБ Дьякова из интервью «Независимой газете»[8]: «…совершение подобных умышленных преступлений не ситуативно, а является результатом продуманных действий. Если человек, имеющий высшее образование и ученую степень, регулярно получает гонорары за сбор шпионской информации…»

А вот цитата из приговора: «Совершение Моисеевым противоправных действий носит не ситуационный характер, а является результатом продуманных целенаправленных действий. Наличие у Моисеева высшего образования, ученой степени, регулярное получение гонорара за сбор шпионской информации…»

Есть у кого-нибудь сомнения относительно того, где был написан приговор? Цитата просто кричит: посмотрите, как замечательно мы выполняем все ваши пожелания. Скажите, пожалуйста, куда вас еще лизнуть?

А теперь давайте посмотрим, кто в Мосгорсуде ведет дела ФСБ. Легко установить, что основным судьей по делам ФСБ была судья Марина Комарова. Это она, помимо процесса по делу дипломата Валентина Моисеева, председательствовала на процессах по делам: «Реввоенсовета», экс-генерала КГБ Олега Калугина, «Новой революционной альтернативы», «Трех китов» (контрабанда, в которой замешаны два генерала КГБ — ФСБ Заостровцевы), Аминова о даче взятки генералу ФСБ…

Выходит, что, несмотря на то, что Определением Конституционного суда РФ от 14 июля 1998 г., институт уполномоченных судей был формально отменен, он благополучно продолжает существовать, что легко увидеть на примере судьи Комаровой.

Спецсудьи, находящиеся в особых отношениях с ФСБ, ведут дела возбуждаемые, расследуемые и сопровождаемые данным ведомством. Ответ на вопросы о том, в какой степени можно доверять таким судьям и их решениям и в какой степени они независимы, если оценивать по известным делам,— очевиден. Судьи такого рода всегда на стороне ФСБ. Они практически всегда отклоняют законные требования обвиняемых и защиты и удовлетворяют любые требования обвинения.

Нужно отметить, что, вопреки УПК РФ и другим нормативным документам, процессы, инициированные ФСБ, сопровождают ее сотрудники. Они выполняют мелкие поручения судьи, входят в совещательную комнату, общаются с судьей, даже позволяют себе вмешиваться в отношения адвокатов и подсудимого в ходе судебных заседаний, как это было на первом процессе по делу Игоря Сутягина!

Случаи, когда между ФСБ и отдельными следователями других ведомств возникают противоречия, редки и заканчиваются плачевно для последних.

Примером может служить и «дело» следователя по особо важным делам следственного комитета (СК) при МВД РФ Павла Зайцева, привлеченного к уголовной ответственности фактически за то, что не закрыл глаза на контрабанду, к которой были причастны генерал КГБ в отставке Заостровцев и его сын — нынешний замдиректора ФСБ. Семейные кланы чекистов действуют, а Управление собственной безопасности ФСБ молчит!

Вообще, занятная особенность просматривается во многих делах, связанных с обвинениями в шпионаже или разглашении государственной тайны: работают семейные команды: Плотников-папа — прокурор, сын — следователь; Растворов-папа — начальник следственного изолятора ФСБ, сын — следователь ФСБ; мама судит «шпионов», а дочь работает в ФСБ.

Все это совершенно очевидно, также как давно не тайна, что снова, как и во времена СССР, вся страна опутана сетью «кураторов» ФСБ. Они есть везде, практически в каждой организации, а уж в таких структурах как МИД, вузы, крупные предприятия, суды и пр., дело поставлено на широкую ногу. Есть, например, специальное подразделение ФСБ, работающее с МИДом, есть группа кураторов, есть обычные стукачи и есть сотрудники ФСБ, работающие в штате МИДа «обыкновенными» дипломатами.