Шпион в шампанском. Превратности судьбы израильского Джеймса Бонда - [27]

— Что делать? — спросила Вальтрауд. — Съезжаем?

— Нет, едем прямо. Переключись на более низкую передачу и замедли ход. Я хочу рассмотреть пост и сколько там часовых.

В будке находился только один часовой с нарукавной повязкой военной полиции, который лениво прислонился к стене будки. На ремне у него висела кобура с револьвером. Часовой не обратил на нас никакого внимания, и мы на небольшой скорости проехали мимо. Как только мы скрылись из вида за ближайшим холмом, я попросил остановить машину.

— Давай развернемся и попытаемся въехать. Надо что-то придумать. Инсценируем поломку машины и попросим помощи. Что-то в этом роде.

Вальтрауд развернулась, и мы поехали в обратном направлении.

— Остановись около перекрестка и изображай поломку, — приказал я. — Мы с тобой выйдем из машины и начнем копаться в моторе.

Мы остановились прямо напротив будки часового.

— Подожди! Не выходи! — воскликнул я. — Нельзя упускать такой прекрасный случай!

Сцену, которая открылась перед нашим взором, вряд ли можно было назвать прекрасной, но в тот момент мне не надо было ничего другого. Солдатский ремень с револьвером висел в будке на гвозде, вбитом в стену. Сам часовой отошел от будки метров на двадцать и, спустив штаны, присел по естественной надобности.

— Вперед! — заорал я. — Полный ход!

Вальтрауд включила скорость, круто повернула руль налево, резко нажав на педаль газа. Когда мы вихрем промчались мимо будки часового, мимо красно-черного знака с надписью «Запретная зона», я в боковое зеркало увидел, как часовой, придерживая одной рукой штаны, бежал за нашей машиной.

— Не оборачивайся и не останавливайся, — скомандовал я Вальтрауд. — В любую секунду нас могут остановить, а я хочу увидеть как можно больше.

Средь белого дня в обществе своей жены я буквально вламывался на территорию совершенно секретного объекта. Постепенно дорога спустилась в низину и оставшийся далеко позади часовой исчез из вида. Поворот, подъем, еще спуск.

— Кто-то приближается, — взволнованно прошептала Вальтрауд.

Навстречу нам ехал джип с солдатами.

— Не останавливайся, если они не попытаются нас остановить.

Джип проехал без остановки, солдаты с любопытством смотрели на незнакомый им гражданский автомобиль.

— Теперь помедленнее, — попросил я Вальтрауд. — Давай найдем точку повыше, с которой можно осмотреться.

Я взглянул в боковое зеркало.

— Подожди! Начинается самое интересное. Они развернулись и следуют за нами.

— Что делать? — Голос Вальтрауд дрожал. — Попытаемся оторваться от них?

— Не надо. Это вызовет подозрения. Пусть они нас обгонят. Но надо постараться сделать так, чтобы они не вытурили нас отсюда прежде, чем мы поймем, что тут находится. Они могут просто отчитать нас и заставить вернуться на шоссе.

Внезапно мне пришла идея.

— Съезжай с дороги! Прямо в песок. Если мы тут застрянем, то можем продержаться несколько часов. Только сделай это правдоподобно!

Вальтрауд увеличила скорость и начала вилять с одной обочины на другую, изображая, что не может справиться с рулевым управлением.

— Ради такого удовольствия ничего не жалко! — сказала она стиснув зубы. — Держись за что-нибудь!

Не вписавшись в поворот, машина слетела с дороги и мягко плюхнулась в кучу сыпучего песка.

— Газуй! Газуй! Это позволит машине поглубже зарыться в песок.

— Бедная машина, — ответила Вальтрауд, включая первую скорость и прижимая педаль газа к полу.

— Не жалей машину! То, чем мы занимаемся, стоит тысячи машин. Хорошо. Они подъезжают. Теперь я стану орать на тебя.

— На меня?

— Конечно. Давай устроим им спектакль. Глупый турист проклинает свою глупую жену, которая не умеет водить машину.

Голосом и жестами я старался придать себе вид взбешенного мужа. Подъехал джип, из которого выпрыгнули вооруженные автоматами солдаты и окружили нас. Сержант обратился ко мне по-арабски:

— Что вы тут делаете? Как вы сюда попали?

Я ответил по-английски:

— Очень хорошо, что вы подъехали, нам нужна помощь.

— Миш фахим[5].

— Понимаете по-немецки?

— Миш фахим.

Я открыл багажник и вынул небольшую лопатку, которую всегда возил с собой.

— Помогите откопать машину, — сказал я по-немецки, подкрепляя свои слова жестами.

Сержант тоже жестами приказал нам сесть в джип, добавив по-арабски, что мы арестованы.

Я пожал плечами и принялся откапывать машину.

В ответ сержант уткнул дуло своего автомата мне в живот, другие солдаты последовали его примеру. Затем он указал дулом автомата в сторону своего джипа: «Яалла — джип!» Я покачал головой и сел на бампер своего «фольксвагена».

— Никакого джипа. Отсюда я поеду только на своей машине.

Моих слов он, конечно, не понял, но смысл их уловил.

— Давай возьмем их силой, — предложил один из солдат.

— Заткнись! — прервал его сержант. — Здесь я решаю.

Подумав несколько минут, он сказал своему водителю: «Поезжай на базу, доложи дежурному офицеру, что мы задержали в запретной зоне двух иностранцев, у которых автомобиль застрял в песке. Скажи ему, что мы не можем с ними объясниться, и попроси указаний. Быстро! А мы тут подождем и будем их караулить».

— Что он сказал? — спросила Вальтрауд.

— Он говорит, что мы арестованы, и, когда я отказался сесть в джип, он послал солдата доложить обо всем офицеру.