Шлимазл - [37]
— Ты это серьезно?
— Серьезней не бывает.
— Давно?
— Больше месяца.
— А почему раньше-то не проконсультировались?
— Посылал я, и не раз, но только она соберется идти, и выделения, как назло, прекращаются.
— Есть уплотнение грудной железы?
— Есть.
— Борис, я не хочу тебя пугать, но я почти уверен, что там злокачественная опухоль. И не просто опухоль, а уже распад. Если кровь — значит, распад. Сейчас же к онкологам. Ты знаком с доктором Рубинштейном?
— Я ему вчера зуб вырвал.
Борис взглянул в стеклянный проём двери, и в нём отразилось его побелевшее, как у мертвеца, лицо. Он побежал домой, потом остановился, разорвал письмо и бросил его в урну, потому что писать приятной даме о её теплом тембре, уме и красоте при здоровой жене — это галантно, а делать то же самое в то время, когда над ней нависла смертельная опасность, — это гнусно.
Сделали биопсию — злокачественная опухоль, если точнее — аденокарцинома.
Срочно оперироваться! Чем раньше грудь удалить, тем больше шансов на спасение. И вздрогнул Борис, как от удара, когда диагноз услышал. Как ни избита, как ни банальна фраза, а ничего лучше не придумано. Именно вздрогнул и именно как от удара, потому что знал, что на этот раз не пронесёт, знал, что это приговор и что операция — мера скорей всего паллиативная. Оставалась малюсенькая надежда на то, что метастазов ещё нет, хотя увеличение подмышечных лимфоузлов, легко определяемое при обычной пальпации, говорило о другом.
Самообладание жены убивало. Она молчала. Нет, это не было мстительным безмолвием супруги, какое бывает после крупной семейной ссоры. Она говорила о чём-то незначительном, не касаясь темы предстоящей ампутации груди, и вела себя так, как будто бы ничего не произошло. Наверное, ещё жальче терять любимого человека, когда человек этот уходит без слез, без истерик, без жалоб. Плачь она, кричи: «Жить хочу, умирать не хочу, почему я заболела, а не вы, сволочи!» — как кричала, услышав страшный диагноз одна их ныне покойная знакомая, и, может быть, от этого было бы легче. Пришлось бы уговаривать, успокаивать, врать, говорить бодрым голосом, что всё обойдется, что ещё сто лет проживет, зная прекрасно, что ей, врачу по специальности, не хуже его известен финал болезни под названием «аденокарцинома»; злиться на себя за эту вынужденную ложь и этим озлоблением хоть как-то нейтрализовать щемящую жалость к ней и ослаблять напряжение, но жена молчала, молчал и он, направляясь с ней вечером в больницу. Операция была назначена на утро. Встретили жену Мишки Кантора. Она была, конечно, в курсе.
— Ой! Какой мне сегодня страшный сон приснился! Как будто бы мне тоже грудь обрезали. Проснулась вся в поту со страху. Как я без груди-то жить буду? Меня же мой Мишка сразу бросит!
— Ну, что ты городишь, идиотка? — хотел сказать Борис, но не было сил на злость. Он чувствовал себя, как приговоренный к смертной казни вместе с женой, и по сравнению с предстоящим событием обращать внимание на подобные мелочи было бы неразумно.
Прошли мимо кладбища. Ничего, кроме каменных надгробий, ни цветка, ни травиночки.
«Как она, в урмане[40] выросшая, тут лежать без единого деревца будет? Ей же скучно будет».
И жена перехватила его взгляд, и всё поняла, и чтобы как-то его успокоить, взяла его ладонь в свою, крепко сжала и не отпускала до самой приёмной.
Гиви настоятельно рекомендовал обратиться к доктору Орэну и попросить его лично сделать жене операцию. Гиви можно было верить: доктор Орэн — специалист мирового класса, и ведь как повезло: согласился охотно, а когда пришел Борис с дочкой в больницу наутро, оказалось, что уже оперирует кто-то другой, рядовой и неизвестный.
Борис к Орэну бегом: «Вы же обещали!»
— Обещал, а вот сегодня утром панариций — (нагноение околоногтевого валика) усебя обнаружил. Оперировать нельзя. Извините.
Ну, что уж там извинять? По-другому у шлимазла и быть не могло. Первый раз в жизни у доктора панариций объявился и именно, тогда, когда жену спасать надо. Операция закончилась, вышел анестезиолог, хороший знакомый Бориса и вообще хороший мужик — Яшка Фингер из Саратова. Цфат не велик — все доктора друг друга знают.
— Ну, что ж вы так запустили? Все лимфоузлы опухшие, хирург постарался всё убрать, но их же не видно. Теперь надо молиться, чтобы ни один в тканях не спрятался. Восемнадцать штук на анализ в Иерусалим послали, через три недели узнаем, что там в них имеется.
Что такое резкое увеличение лимфоузлов, расположенных рядом с опухолью, Борису объяснять не надо. Метастазы!
Вывезли из операционной жену. Пришла в себя, улыбнулась бескровными губами виновато: «Зря я тогда крестик сняла. Обидела я его. Грех это».
И упала в обморок дочь, и непонятно было, что она, одиннадцатилетняя девочка поняла в этих словах: «Грех это».
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
«Привет, офисный планктон!» – ироничная и очень жизненная повесть о рабочих буднях сотрудников юридического отдела Корпорации «Делай то, что не делают другие!». Взаимоотношения коллег, ежедневные служебные проблемы и их решение любыми способами, смешные ситуации, невероятные совпадения, а также злоупотребление властью и закулисные интриги, – вот то, что происходит каждый день в офисных стенах, и куда автор приглашает вас заглянуть и почувствовать себя офисным клерком, проводящим большую часть жизни на работе.
Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.