Шли бои - [22]

Капитан отправился с Володей, как он сказал, «на обход нашего расположения». «Пусть идет, Володя будет наблюдать за ним», — решил я.

Бойцы собрались на полянке вокруг костра. Касперкевич, Коник и Стахак стояли около них. Пахло вереском и можжевельником.

Капитан и Володя возвратились. Капитан уселся возле меня. Володя — немного поодаль напротив. Костер догорал. Капитан коснулся моего плеча и заговорил:

— Люди голодают. Нападать на виллу в Черной не имело смысла.

Говоря об этом, он наклонился ко мне так близко, что я почувствовал его дыхание на своем лице. Все, что произошло потом, длилось всего несколько секунд. Подскочивший Володя быстрым движением вынул пистолет и… выстрелил капитану прямо в голову. Тот наклонился вперед и упал. Пальцы его судорожно цеплялись за землю. Янек, Метек и другие бойцы направили свои пистолеты на Володю.

— Не шевелись или получишь пулю, — предупредил Янек.

Выстрел, сделанный Володей, в первый момент ошеломил меня. Я тотчас же вскочил на ноги. Володя протянул мне свой пистолет.

— Друзья мои, я сейчас вам все объясню, — тихо проговорил он.

Бойцы не опускали оружия.

— Зачем ты стрелял в капитана? — спросил я Володю.

— Капитан уговаривал меня… Уговаривал меня убить вас. Выстрел, который я направил в него, предназначался вам, командир…

Чувствовалось, что Володя сам был сильно взволнован происшедшим.

То, что он рассказал дальше, позволило нам представить весь ход событий. Капитан уговаривал Володю напасть на отряд еще раньше, на предыдущей стоянке, после отхода из Черной — в леске. Володя сказал ему тогда, что это можно сделать только в большом Ойцувском лесу. Он хотел выиграть время. Капитан согласился: другого выхода у него не было. Он обещал взять Володю с собой на Украину. Там, по его словам, он будет жить лучше и спокойнее. Он посоветовал Володе стрелять сначала в меня, а потом в Стахака, Янека, Шумиляса и Метека. Сам же он должен был тем временем выхватить у меня пистолет и помочь Володе расправиться с остальными бойцами. Ошибкой Володи было то, что он никого из нас не предупредил.

При обыске у убитого предателя было найдено удостоверение со свастикой. Значит, этот, как выяснилось, власовец находился на службе у гестапо. Под подкладкой плаща мы нашли листок с адресами ячеек, фамилиями членов ППР и указанием их местожительства. Это были адреса тех наших товарищей, которые помогли ему перебраться из Сосновеца в Менкиню.

На третий день после того как мы расправились с гитлеровцами в вилле, мы встретились в условленном месте с Болеславом Ковальским (Зигмунтом) и связной Валей. Зигмунт рассказал нам о реакции оккупантов на нашу последнюю операцию.

— Вас преследуют. В Кшешовице стоит бронепоезд с войсками. Немцы взбешены…

Мы передали Зигмунту документы, захваченные у гестаповцев в Черной, а также различные гитлеровские награды, в том числе золотой крест со свастикой. Его сорвал с шеи одного из гестаповцев Тадек Грегорчик. Вручили также Зигмунту бумаги и документы капитана НКВД.

Ковальский передал привет отряду от Центрального Комитета ППР, командования Гвардии Людовой и секретаря окружного комитета и пожелал нам успехов в проведении дальнейших боевых операций. Несколько бойцов получили заслуженное повышение.

Зигмунт и Валя попрощались с нами. Отряд ждали новые боевые дела. Стало смеркаться, когда отряд начал готовиться к выходу. Теперь он насчитывал 28 человек.

В Неполомицкой пуще

Тогда мы уже знали, почему спешили автомашины с гитлеровцами в Олькуш. Они считали, что где-то в этом районе должен был находиться сильный партизанский отряд. Наш же путь лежал в противоположном направлении — к Неполомицкой пуще.

Мы быстрым маршем двинулись на юго-восток, оставляя Ойцув на северо-западе. Путь наш лежал через леса и овраги. Деревни и поселки мы оставляли в стороне. Однако со временем местность становилась открытой. Мы стали еще осторожнее. Наступила ночь, туманная, безлунная. До рассвета мы успели добраться до окраины Бохни.

Я выслал на разведку несколько бойцов. Нам следовало как можно быстрее достичь больших лесов. Сейчас же принять бой мы не могли. К близкой уже пуще со всех сторон вели удобные дороги. Враг, однако, мог бросить свои войска со стороны Кракова, Бохни и Велички. Разведка вскоре возвратилась.

Мы двинулись в направлении Вислы. Через полчаса, миновав луга, вышли к берегу реки. Вокруг было тихо. Начинало светать.

Пологий с нашей стороны берег опускался в воду песчаной отмелью. Только у самого края протянулась полоска гальки. В одном месте эту полоску прорезала ложбинка. Очевидно, здесь причаливала лодка. На противоположном берегу у самой кромки воды стояли две большие лодки. Они были привязаны к толстому колу. Я подозвал к себе Юзека Пометло (Кальвин) и Франека из Лончан.

— Перегоните сюда лодки с того берега.

Ребята быстро разделись и поплыли. Через несколько минут они уже были возле лодок. Отвязали их и отправились в обратный путь, отталкиваясь длинными баграми о дно реки. Отряд с трудом разместился в лодках.

Перейдя к противоположному берегу, быстро выскочили на него. Перед нами на расстоянии четырех километров темнела стена Неполомицких лесов.