Шкура литературы. Книги двух тысячелетий - [57]

Главное, что понял Бисмарк и в чем состоит его урок потомкам – что мир движется неразрешимыми противоречиями, и в нем желательно вести себя прилично. Прекрасной иллюстрацией этого тезиса может служить отношение Бисмарка к России, в котором прагматика диктует политику, имеющую определенные моральные ограничения. А именно, требует «сдержанности во всех вопросах, не затрагивающих непосредственные интересы», и следовательно – «весь восточный вопрос не является для нас вопросом войны. Мы никому не позволим из-за этого вопроса накинуть себе на шею поводок, чтобы поссорить нас с Россией».

Бисмарк и Россия

Как известно, в 1859–1861 годах Бисмарк был послом Пруссии в Санкт-Петербурге и неоднократно заклинал немцев никогда с Россией не воевать. Достаточно одной пространной цитаты, чтобы понять почему. Совсем не потому, как шутил сам Бисмарк, что «на каждую вашу хитрость она ответит своей непредсказуемой глупостью». Он не был ни русофобом, ни русофилом – он был трезвым прагматиком.

Даже самый благоприятный исход войны никогда не имел бы следствием разрушение главных сил России… Эта нерушимая империя, которая сильна своим климатом, своими пустынными просторами и своей непритязательностью, а также тем, что имеет только одну границу, которую необходимо защищать, после поражения осталась бы нашим заклятым врагом, жаждущим реванша, точно таким же, каким является сегодня Франция на Западе… В случае с гораздо более слабой Польшей уничтожить нацию не удалось трем великим державам в течение ста лет. Жизнеспособность русской нации будет не менее упорной… Лучшее, что мы, по моему мнению, можем сделать – это обращаться с ней как с изначально существующей опасностью, против которой у нас наготове защитные валы, но которую мы не в состоянии стереть с лица земли.

Пройдя «стажировку» у искушенных и блестящих российских дипломатов (что не является преувеличением), Бисмарк через двадцать лет уже сам поучал российских послов:

Поверьте мне, не в Ваших интересах сеять раздор между Германией и Австрией. Вы слишком часто недооцениваете, как важно находиться на шахматной доске Европы втроем. Для старых кабинетов, и прежде всего для моего, эта цель неизменна. Всю политику можно свести к формуле: попытайся держаться втроем, пока сомнительным равновесием распоряжаются пять великих держав. Вот настоящая гарантия против коалиций…

Историки признают, что именно поражение России в Крымской войне внесло изменения в существующую расстановку сил в Европе и создало предпосылки для решения так называемого «немецкого вопроса». Здесь не место рассматривать все перипетии внешнеполитических торгов и разменов – обо всем этом можно узнать из воспоминаний Бисмарка. Типа: мы не станем осуждать вас за подавление польского восстания, а вы не помешаете нам с Австрией захапать у Дании и поделить немецкоязычные герцогства Шлезвиг и Гольштейн. Мы не станем участвовать в Крымской войне и поможем вам отменить ее унизительные последствия, а вы не станете препятствовать Пруссии сначала быстренько расправиться с Австрией, а затем и Францией и объединить Германию под своим началом.

Как Бисмарку удалось спровоцировать Наполеона III, дискредитировать его и политически изолировать, молниеносно разбить, взять с целой армией в плен и отпраздновать создание немецкого рейха в королевском Версале – это просто картинка, гениально разыгранная шахматная партия! Но за триумф и унижение в Версале придется заплатить, причем не однажды и всякий раз именно в Версале (немцам в 1918-м, а французам еще раз в 1940 году).

Бисмарк прилагал огромные усилия, чтобы умерить аппетиты Вильгельма I и прусского генштаба: помешал взять Вену, не допустил надуманной «превентивной войны» с Россией, критиковал колониальную политику, – однако помешать урвать у Франции такие лакомые и якобы немецкие Эльзас и Лотарингию даже ему оказалось не под силу. Что привело известно к чему в 1914 году и так далее, и в чем совершенно неповинным Бисмарка признать никак нельзя.

Уже будучи в отставке, с головой уйдя в свои «Мысли и воспоминания», он предчувствовал это: «Через двадцать лет после смерти Фридриха Великого была Йена [где Наполеон в 1806 году ликвидировал Священную Римскую Империю]; через двадцать лет после моей кончины [то есть в 1918 году!] снова настанет крах, если и впредь будут править таким образом». Его терзали сомнения: «Может статься, Германии суждено Богом еще раз прийти в упадок и затем снова подняться на вершину славы, на новой республиканской основе, но нас это уже не касается». Как в воду глядел.

Человек лично порядочный (чего нельзя сказать о проводимой им политике, где достаточно было интриг, шантажа, тайной дипломатии и даже подкупа), Бисмарк числил на своей совести 80 тысяч жизней немецких солдат, погибших в трех «маленьких победоносных войнах». На другой чаше весов лежала созданная его усилиями объединенная Германия с сорока миллионами населения – пятая великая сила на европейской политической арене, слегка опоздавшая и пожелавшая стать первой и единственной.

А дальше произошло испытание судьбы и суд Истории, страшнее которого только Суд Божий, наверное.