Школа творческого чтения - [10]
· Если перевести твое общее впечатление на язык музыки – какой тон преобладает: минорный (грустный) или мажорный (бодрый, веселый, жизнерадостный), форте (сильный звук, громкий) или пиано (тихий)? А если твое впечатление обозначить цветом, то какой он?
Оживить тех, которых не было
В одной из телевизионных передач «Библиомания» демонстрировали две книги. Одна называлась «Все герои отечественной литературы», другая «Все герои зарубежной литературы». Я не знаю, как велико количество литературного населения в этих двух книгах, как и в четырехтомной «Большой энциклопедии литературных героев» (Терра, 2001), но зато знаю, что в «Энциклопедии литературных героев», выпущенной издательством «Аграф», в 1997 году их около тысячи, в том числе 48 персонажей детей. Если бы можно было поселить их где-то в одном месте, это был бы целый поселок людей, созданных фантазией писателей. Придуманные люди, порой, бывают настолько жизненными, что, как говорил немецкий поэт Г.Гейне о героях Шекспира, «кажется, будто это не созданные поэтической фантазией образы, а подлинные, женщиной рожденные люди». Мысль Гейне тождественна признанию русского философа Н.Бердяева: «Герои великих литературных произведений казались мне более реальными, чем окружающие люди». И это не единичные ощущения. К ним нередко присоединяются и наши дети. Интересный пример, подтверждающий чудо оживления персонажей, мы обнаружили в сочинениях петербургских школьников «Мой друг». Среди реальных друзей у третьеклассников оказались литературные герои: у кого-то Буратино, у кого-то Элли, у кого-то Дениска Кораблев. «Мой лучший друг – Мюнхгаузен, – пишет мальчик. – Когда мне бывает грустно, я беру книгу, и Мюнхгаузен обязательно рассмешит меня, и я забываю свое плохое настроение. Он всегда приходит мне на помощь, как только я о нем вспоминаю». Если не видеть в литературном произведении живых людей, если нет жизненного чувствования образов, то нет и влияния литературного произведения на читателя. Однако право на бессмертие обретают не все персонажи-образы, а лишь художественно полноценные. Реальные люди их изучают, за них переживают, им ставят памятники, о них создают фильмы, картины, пишут стихи. Когда-то на радио была передача «В мире литературных героев», где проходили встречи с Томом Сойером, Геком Финном, Робинзоном Крузо и другими известными персонажами детской классики как с живыми людьми. Интересный пример интервью с Маленьким принцем как с реально живущим человеком провела библиотекарь Н.М.Ильцева в разработанной ею игре «Я родом из детства» (Читаем, учимся, играем. - 2000. - Вып.2. - С. 84-86.) Из книг персонажи переселяются в творческое сознание читателей и живут там особой жизнью: кого-то предостерегая, кому-то помогая, кого-то спасая, печаля или веселя. Пока они на страницах книги, стоящей на полке – они мертвы. Их жизнь и смерть в руках читателя. Если в сказках героев оживляют с помощью живой воды, то литературных персонажей оживляет читатель с помощью своей фантазии. Оживления может не происходить в двух случаях, когда образ неубедителен, или когда читатель не способен его реанимировать. Не могут они ожить и собранные в энциклопедии. Вырванные из художественной среды и помещенные в информационную, они теряют дар бессмертия и действуют на читателя так, как если бы из правого полушария мозга переместились в левое: разум работает, а сердце и воображение молчат.
Разговаривая с детьми о литературных героях, иногда вдруг слышишь вопрос: зачем нам придуманные люди, если есть живые? Если учесть, что «придуманные люди», составляют главный предмет литературы, то вопрос, по - существу, звучит шире: зачем литература и зачем надо ее читать.
В предисловии к упомянутой Энциклопедии ее создатели приводят слова писателя Ф.Соллогуба о витальной силе литературного населения: «Они-то и есть настоящие, подлинные люди, истинное неумирающее население нашей планеты, прирожденные властелины наших дум, могущественные строители наших душ, хозяева нашей земли. Мы перед ними только бледные тени». Некоторая гиперболизация не мешает нам согласиться с этим утверждением в принципе. Литературные герои несут в себе мощный ценностный потенциал. Если иметь в виду литературных героев-детей, то все характерное, что свойственно личности ребенка, в персонажах сгущено до образа, до типа, до символа. Это, действующая через сопереживание, своеобразная модель поведения для ребенка, возможность социальной самореализации. Литературный герой помогает читателю пережить и осмыслить состояния добра и зла, любви и ненависти, милосердия и искушения, поражения и победы.
Каждый человек литературного населения, в отличие от реальных людей, сложен из множества других, и потому всякий узнает в них знакомые черты. Николай Носов, создавший Незнайку, говорил, например, что прототипом его сказочного героя является ребенок. Но не такой, которого можно назвать по имени и фамилии, а ребенок вообще, с присущей его возрасту неугомонной жаждой деятельности, любознательностью и в то же время с неусидчивостью, со всеми хорошими задатками и недостатками. В этой типичности, не лишающей героя индивидуальности, и состоит сила образа.
Вниманию читателей предлагается первое в своём роде фундаментальное исследование культуры народных дуэлей. Опираясь на богатейший фактологический материал, автор рассматривает традиции поединков на ножах в странах Европы и Америки, окружавшие эти дуэли ритуалы и кодексы чести. Читатель узнает, какое отношение к дуэлям на ножах имеют танго, фламенко и музыка фаду, как финский нож — легендарная «финка» попал в Россию, а также кто и когда создал ему леденящую душу репутацию, как получил свои шрамы Аль Капоне, почему дело Джека Потрошителя вызвало такой резонанс и многое, многое другое.
Книга посвящена исследованию семейных проблем современной Японии. Большое внимание уделяется общей характеристике перемен в семейном быту японцев. Подробно анализируются практика помолвок, условия вступления в брак, а также взаимоотношения мужей и жен в японских семьях. Существенное место в книге занимают проблемы, связанные с воспитанием и образованием детей и духовным разрывом между родителями и детьми, который все более заметно ощущается в современной Японии. Рассматриваются тенденции во взаимоотношениях японцев с престарелыми родителями, с родственниками и соседями.
В монографии изучается культура как смыслополагание человека. Выделяются основные категории — самоосновы этого смыслополагания, которые позволяют увидеть своеобразный и неповторимый мир русского средневекового человека. Книга рассчитана на историков-профессионалов, студентов старших курсов гуманитарных факультетов институтов и университетов, а также на учителей средних специальных заведений и всех, кто специально интересуется культурным прошлым нашей Родины.
Книга посвящена исследованию исторической, литературной и иконографической традициям изображения мусульман в эпоху крестовых походов. В ней выявляются общие для этих традиций знаки инаковости и изучается эволюция представлений о мусульманах в течение XII–XIII вв. Особое внимание уделяется нарративным приемам, с помощью которых средневековые авторы создают образ Другого. Le present livre est consacré à l'analyse des traditions historique, littéraire et iconographique qui ont participé à la formation de l’image des musulmans à l’époque des croisades.
Пьер Видаль-Накэ (род. в 1930 г.) - один из самых крупных французских историков, автор свыше двадцати книг по античной и современной истории. Он стал одним из первых, кто ввел структурный анализ в изучение древнегреческой истории и наглядно показал, что категории воображаемого иногда более весомы, чем иллюзии реальности. `Объект моего исследования, - пишет он, - не миф сам по себе, как часто думают, а миф, находящийся на стыке мышления и общества и, таким образом, помогающий историку их понять и проанализировать`. В качестве центрального объекта исследований историк выбрал проблему перехода во взрослую военную службу афинских и спартанских юношей.
«Палли-палли» переводится с корейского как «Быстро-быстро» или «Давай-давай!», «Поторапливайся!», «Не тормози!», «Come on!». Жители Южной Кореи не только самые активные охотники за трендами, при этом они еще умеют по-настоящему наслаждаться жизнью: получая удовольствие от еды, восхищаясь красотой и… относясь ко всему с иронией. И еще Корея находится в топе стран с самой высокой продолжительностью жизни. Одним словом, у этих ребят, полных бодрости духа и поразительных традиций, есть чему поучиться. Психолог Лилия Илюшина, которая прожила в Южной Корее не один год, не только описывает особенности корейского характера, но и предлагает читателю использовать полезный опыт на практике.