Шицзин - [47]

Храм тот пространно построенный был.

Шаньскому князю наш царь подарил

Сильных-преоильных четыре коня,

Бляхи сверкают их ярче огня.

V

Царь отправляет его из столицы

В царской с четверкой коней колеснице.

«Думал о доме твоем, не нашли

Места, достойнее южной земли.

Яшмовый жезл я тебе подарю —

Знак драгоценный, что служишь царю.

Дядя царя своего ты, иди

Южные наши владенья блюди!»

VI

Вот шэньский князь отправляется, следом

В Мэй[456] его царь угощает обедом.

Шэньскому князю на юг повернуть

Надо, он в Се направляет свой путь.

Князю из Шао приказано: все

Были бы подати собраны в Се,

Чтобы в закромах копилось зерно,

Князю в пути пригодится оно[457]!

VII

Шэньский наш князь так воинственно, смело

В Се приезжает, и свита поспела;

Тьма колесниц, и спешит пешеход.

В царстве великом ликует народ:

«Добрый оплот ныне будет и щит!

Шэньский наш князь разве не знаменит?!

Дядя старейший царя! Наконец,

Будет для власти живой образец[458]!»

VIII

Шэньский наш князь трех достоинств радетель:

Мягкий, прямой он, для всех благодетель.

Он успокоил уделы страны,

Славою князя все царства полны.

Цзи-фу[459] сложил эту песню о нем,

Стих зтот сложен с большим мастерством,

Следуют звуки в согласии их.

Шэньскому князю дарю я свой стих.

ОДА ЦАРСКОМУ НАСТАВНИКУ ЧЖУН ШАНЬ-ФУ (III, III. 6) [460]

I

Небо, рождая на свет человеческий род,

Тело и правило жизни всем людям дает.

Люди, храня этот вечный закон, хороши,

Любят и ценят прекрасную доблесть души.

Небо, державно взирая на чжоуский дом,

Землю внизу осветило горящим лучом,

И, чтобы сына небес не коснулося зло,

Небо в защиту ему Чжун Шань-фу родило.

II

Доблестью духа был наш Чжун Шань-фу одарен,

Мягок, прекрасен, всегда почитал он закон,

Видом достойный и всем выраженьем лица,

Был осторожен, внимателен был до конца.

Древних реченья, как правила жизни, любил,

Вид величавый блюдя изо всех своих сил.

Сыну небес был послушен всегда и не раз

Всем возвещал он царский пресветлый приказ.

III

Царь говорит: «Чжун Шань-фу, повеленью внемли:

Будь ты примером властителям нашей земли,

Предков своих продолжая заслуги и путь,

Царской особе ты телохранителем будь.

Царскую волю вещая и всюду творя,

Будешь ты сам языком и устами царя!

Наши решенья везде быть известны должны,

Их да исполнят четыре предела страны!»

IV

Важными, важными были приказы царя:

Чжун исполняет их, царскую волю творя.

Был ли послушен иль был непокорен удел —

Светлым умом Чжун Шань-фу это всё разумел.

Разума ясность и мудрость ему помогла

И самому оградиться от всякого зла.

Отдыха он не имеет ни в утро ни в ночь,

Чтоб одному человеку[461] в правленьи помочь.

V

Мягкий кусочек легко принимают уста,

Твердый кусочек они изблюют изо рта —

Тоже сложил поговорку такую народ.

Но Чжун Шань-фу человек был, однако, не тот:

Мягкий кусочек его не глотали уста,

Твердый кусок не выплевывал он изо рта —

Не угнетал, как другие, он сирых и вдов,

Сильных отпора не труся, был с ними суров!

VI

Доблесть души человека легка, точно пух,

Редкий поднять ее только найдет в себе дух —

Тоже сложил поговорку такую народ.

Я поразмыслил, подумал над нею, и вот,

Только один Чжун Шань-фу и поднять ее мог,

Я, хоть люблю его, в этом ему не помог.

Царское платье с изъяном бывает[462], не зря

Лишь Чжун Шань-фу не боится поправить царя.

VII

Жертву приносит Чжун духам дороги: на ней

Крепких из крепких четверка могучих коней.

Быстрые, быстрые люди собрались в поход:

Думает каждый из них лишь, что он не дойдет.

Мощные, мощные кони четверкою в ряд,

Восемь на них колокольчиков звоном звенят.

Царь повеление дал Чжун Шань-фу, чтобы в срок

Крепость построить, он ехал теперь на восток.

VIII

Сильными, сильными были четыре коня,

Восемь бубенчиков брякают, звоном звеня:

В княжество Ци[463] Чжун Шань-фу отправляется мой

О, поскорей, поскорей возвращайся домой!

Цзи-фу хотел бы, тебе эту песню сложив,

Нежную песню, как чистого ветра порыв,

Чтоб, Чжун Шань-фу, среди долгих раздумий твоих,

Сердца коснувшись, печали утешил мой стих.

ОДА ХАНЬСКОМУ КНЯЗЮ (III. III. 7) [464]

I

Мощные, мощные Лянские горы[465],

Юй[466] лишь один их измерил просторы.

Ханьский наш князь на великом пути[467],

Должен к царю за указом идти[468].

Княжеский жезл царь вручает и званье:

«Дабы продолжил ты предков деянья.

Долг не нарушив пред нами, о князь,

Утром и ночью трудись, не ленясь.

Если ты долг свой исполнишь исправно,

Мы не изменим указ наш державный[469].

Дань ко двору не несущих смиря,

Будешь помощником верным царя».

II

Кони в четверке прекрасны и ровны,

Длинны тела их и ростом огромны.

Ханьский наш князь к государю спешит,

С ним его скипетр — чистый нефрит.

Принят был князь государем, потом

Сделаны были подарки царем:

Знамя узорное с перьями птицы,

Верх и резное ярмо к колеснице,

В сбруе чеканные пряжки горят,

Алые туфли и черный халат,

Тут же тигровая шкура лежала,

Вожжи из кожи с кольцом из металла.

III

Жертву приносит всех путников богу

Князь этот ханьский, пускаясь в дорогу.

В Ту ночевал князь, и там для него

Сянь-фу[470] готовил уже торжество.

С чистым вином сто кувшинов могли бы

Всех напоить, черепахи и рыбы,

И для приправы к ним поданы лишь

В нежных побегах бамбук и камыш.

Был он одарен, пред тем как проститься,

Царской упряжкой с большой колесницей.

Блюд было множество там, на пиру