Шхуна «Мальва» - [26]
Если прогноз Ивана оправдывался и шхуна попадала в шторм, Люмке, зеленый, как морские водоросли, сутками лежал в кубрике и снова клялся страшными клятвами сразу же, сойдя на берег, просить Штиммера избавить его от дальнейших пыток. «В пехоту, на передовую, куда угодно, только не в море, — думал Люмке, со страхом прислушиваясь к бешеному вою ветра и скрипу мачт. — Там земля под ногами, от пуль можно спрятаться в окопах, в любой яме, а здесь... Мой бог, спаси меня на этот раз, и я...»
Кончался рейс, Люмке, чуть живой, добирался к себе на квартиру, день и ночь лежал без движения, потом шел к Штиммеру. «К черту все!» — мысленно повторял злополучный моряк. — «К черту рыбу, к черту Штиммера, к черту весь этот бизнес. В море больше ни шагу!»
Штиммер словно умел читать чужие мысли. Он здоровался с Люмке за руку, всматриваясь в его осунувшееся лицо, и предлагал:
— Садись, Фриц. Рюмку коньяку?
Люмке отрицательно качал головой:
— Потом. Сейчас я хочу поговорить...
— Нет, поговорим потом. — Штиммер наливал две рюмки, поднимал свою и не то просил, не то приказывал:
— Выпьем, Фриц, в память об Отто Мюллере и его славном батальоне...
— Отто Мюллер? Разве с майором что-нибудь случилось?
Штиммер рассказывал. Батальон Мюллера был отведен на отдых в рощицу. (Вот смотри на карту, Фриц, видишь зеленый прямоугольник? Это и есть то место.). Солдаты и офицеры настолько измотались на передовой, что сразу же, как пришли в рощу, завалились спать. А через час налетели русские штурмовики, «Шварцен тод». Сколько их было? Может быть, сотня, может быть, две. Они заходили эскадрильями, поливали землю из пулеметов и пушек, швыряли бомбы и реактивные снаряды и уходили, уступая место другим...
От батальона Мюллера осталось три десятка солдат, и всех их надо отправлять в психолечебницу. Люди обезумели, перестали быть похожими на людей. (Кстати, давай уж выпьем за упокой души и Ганса Батлера. Помнишь этого славного ефрейтора из роты обер-лейтенанта Тишке? Ни ефрейтора, ни его отделения нет теперь и в помине. Попали под обстрел «Катюш»...)
Люмке пил коньяк и молчал. Что он мог сказать, Фриц Люмке? Попросить Штиммера взять его со шхуны на берег? Штиммер, конечно, может это сделать... А потом? А потом Фрица Люмке пошлют на пополнение того полка, где был батальон Мюллера, или того взвода, где совсем недавно числилось отделение ефрейтора Ганса Батлера. И однажды... Нет, Фриц Люмке не такой дурак, чтобы самому лезть в это пекло. Он ясно себе представляет: маленькая зеленая рощица, солдаты спят на подстеленных плащ-палатках, и вдруг...
— Еще рюмку, если можно, — просит Люмке. — Завтра мы выйдем в море не рано утром, а к вечеру. Шкипер хочет заменить руль, который повредило при последнем шторме... Сильный ли был шторм? Ставлю сто против одного, что в океане не бывает таких бурь, как в этом проклятом море...
Но однажды Люмке не выдержал. Почти трое суток шторм носил шхуну по взбесившемуся морю, и все это время Фриц чувствовал себя так, словно он доживает последние минуты. А когда судно пристало к берегу, Люмке, похожий скорее на выходца с того света, чем на немецкого солдата, не заходя домой, направился к Штиммеру. И помощник коменданта понял: на этом «морская карьера» Фрица Люмке заканчивается.
Шорохов еще был на шхуне, когда Люмке привел к нему незнакомого человека и, не скрывая своей радости, сказал:
— Он — тут. Я — там... — Он показал сперва на шхуну, потом кивнул в сторону города. И добавил: — Приказ господина Штиммера.
Шорохов удивленно посмотрел на Люмке и перевел взгляд на человека.
На нем была серая велюровая шляпа с синей лентой, клетчатый пиджак и бриджи, заправленные в сапоги. Яркий галстук был приколот золотой булавкой к шелковой рубашке. Человек был настолько маленького роста и настолько толст, что казался шаром.
Заметив вопросительный взгляд Шорохова, шар, голосом, похожим на мурлыканье, проговорил:
— Я все сейчас объясню, хе-хе... Я — Карпов. Да... Эту шхуну я, хе-хе, словно бы взял в концессию у господина Штиммера. Надеюсь, мы сможем обеспечить рыбой командный состав немецкого гарнизона. Мы начнем крупное дело. Да. Возможно, я приобрету еще несколько рыбацких судов. С сегодняшнего дня я буду оплачивать ваш труд настоящей германской валютой. Да. Господин Люмке отзывается на берег. Думаю, хе-хе, что мы обойдемся без него.
Он полез в карман за сигаретами и, словно ненамеренно, переложил массивный немецкий пистолет из одного кармана в другой.
Всю эту речь Шорохов выслушал молча, ничем не выдавая своего огорчения или радости. Только правая бровь его удивленно поползла вверх и он подумал: «Откуда только выплывают такие... карпы?»
Карпов между тем спросил:
— Надеюсь, мы недолго задержимся на берегу?
— Все зависит от того, как быстро починят сети, — спокойно ответил шкипер.
Вытащив из кармана блокнот и карандаш, Карпов что-то написал, оторвал листок и передал его шкиперу:
— Это мой домашний адрес. Прошу вас завтра утром прислать ко мне матроса за вещами... — Концессионер засмеялся, показав золотые коронки. — Хочу, знаете, с удобствами. Привык...
Христо Юрьевич уже собирался закрывать кофейню, когда увидел в окно приближавшиеся Юру и Шорохова. Он вышел навстречу, не сдерживая чувств, обнял сына, затем пожал руку шкиперу.
Сказки известного донского писателя созданы по мотивам старинных казачьих преданий и легенд. В них выражены свободолюбивый, героический дух народа, стремление к добру и справедливости.Сказки выходят пятым изданием.Адресованы детям младшего возраста.
В романе показаны дороги трех друзей детства и тех людей, с которыми их связала жизнь. Автор повествует о судьбах этих юношей, ставших накануне войны летчиками. Немало страниц романа посвящено их военным будням.Роман раскрывает разные человеческие характеры, в нем живут люди со своим пониманием долга, своими взглядами и убеждениями.
Роман П. В. Лебеденко «Четвертый разворот», впервые опубликованный Ростиздатом в 1972 году, рассказывает о людях мужественной, героической профессии — о летчиках.
Новый военный роман писателя Петра Лебеденко «Холодный туман» — это пережитое им в суровые годы Отечественной войны, которую он прошел летчиком. Жизнь на земле и в небе, полная тревог, смертельных схваток, надежд, отчаяния, предстает перед читателем. Но главное в романе — судьба человека в тяжелых испытаниях. И как спасательный луч в море страданий — любовь…
Роман ростовского писателя Петра Лебеденко посвящен жизни шахтеров. В нем показаны люди разных поколений. В центре произведения — взаимоотношения двух друзей: Павла Селянина и Кирилла Каширова, пришедших работать на одну шахту, но оказавшихся на противоположных жизненных позициях.
В романе рассказывается о событиях в Испании в 1936–1939 гг., о героической борьбе испанского народа, поднявшегося на защиту своей Республики.Разные пути и обстоятельства приводят в Испанию героев романа — советских летчиков Андрея Денисова и Павла Дубровина, французов Арно Шарвена и Гильома Боньяра, мексиканца Хуана Морадо… Но всех их объединяет ненависть к фашизму, стремление к свободе и миру на земле.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.