Шхуна «Мальва» - [24]
— Здорово, рыбак!
Витька нехотя оглянулся, хмуро спросил:
— Чего пришел?
— А к тебе что, и ходить теперь нельзя? Чи ни разбогател?
— Богатеют другие, — ответил Витька.
— Кто же это?
— Империлисты. — Витька окинул дружка презрительным взглядом, будто желая подчеркнуть: «Умеем, мол, изъясняться по-иностранному, когда надо». — Империлисты, понял?
Витька положил на ладонь червяка и стал наблюдать, как тот извивается, то сжимаясь в колечко, то распрямляясь, словно пружинка. Ленька сел рядом на корточки, исподлобья взглянул на приятеля. Он чувствовал, как в нем закипает обида и злость на Витьку. «Чего ломается? — с трудом сдерживая гнев, думал Ленька. — И чего нос задирает? «Империлист! Хочет, чтоб я ему юшку из носу пустил? Так это недолго...»
— Витька... — Ленька говорил тихо, приглушенно, голос его дрожал. — Витька, мы больше не товарищи?
Витька настолько увлекся червяком, что, кажется, не расслышал Ленькиных слов. Или просто не хочет отвечать?
— Я у тебя опрашиваю, малявка! — Ленька повысил голос и в упор посмотрел на Калугина. — Если товарищи, то насчет империлиста назад бери, понял?
— А если не возьму?
Витька шевельнул успокоившегося было червяка, и тот опять заметался по ладони.
— Не возьмешь? Тогда пойдем на кручу.
— Пугаешь?
Ленька не ответил. Сунув руки в карманы засученных до колен штанов, он повернулся и молча побрел со двора. Вот позади уже и калитка — Ленька не оглядывается. Он знает: Витька — человек не трусливого десятка, Витька придет на кручу. А если не придет, — что ж, тогда не жалко будет и забыть старую дружбу: тому, у кого заячья душа, Ленька Глыба руку не поддает...
На круче, как и всегда, было пустынно. Кручей рыбаки называли площадку у крутого каменистого обрыва, на которой стоял старый, заброшенный маяк. Собственно говоря, маяка давно уже здесь не было: внутри полуразрушенного кирпичного сооружения вверх поднималась железная винтовая лестница и неожиданно обрывалась у верхушки купола, где когда-то горели мощные лампы. Последняя ступенька кончалась на уровне этого среза, а выше было только небо. И по сторонам — далекий горизонт.
Круча почему-то считалась «нечистым» местом. Может быть, потому, что однажды здесь нашли убитого кем-то рыбака Федора Ильина, веселого бесшабашного парня, а может, потому, что еще в гражданскую воину белые расстреливали у этого обрыва большевиков. Так или иначе, рыбаки не любили приходить к старому маяку, а мальчишки посещали кручу только по особо важным делам. Здесь на кулачных поединках разрешались самые различные опоры, отстаивалась честь, утверждалось мальчишеское право носить высокое звание рыбака. Тот, кто кем-нибудь был вызван на кручу и не являлся сюда, мог считать себя конченым человеком. При встрече с друзьями и знакомыми он уже не рассчитывал, что ему подадут руку, и тем более не надеялся услышать дорогие сердцу каждого уважающего себя мальчишки слова: «Здорово, рыбак!».
Ленька пришел на кручу и сел у обрыва. Он видел море каждый день, оно синело перед глазами Леньки с самого дня его рождения, но каждый раз, когда он смотрел на него, оно казалось ему новым.
Иногда Ленька видел бриг с белоснежными, как крылья чайки, парусами, и хотелось быть на этом бриге юнгой, чтобы плыть в далекие неизвестные края; то вдруг представит мальчишка морской бой с вражеской эскадрой. Адмирал Ленька Глыба стоит на мостике крейсера, и вокруг него, как шмели, летают пули. Но что такое пули для храброго адмирала, которого матросы всей эскадры уважительно называют батей? Адмирал только посмеивается на своем командном мостике, а когда адъютант обращается к нему с просьбой: «Товарищ адмирал, вся эскадра в сильном волнении за вашу жизнь, просят вас спуститься в кубрик», — Ленька строго отвечает: «Адмиралу Глыбе наплевать с крутого берега на все опасности, поняли? Так и передайте моим любимым подчиненным матросам!»
— Я пришел! — услыхал Ленька за своей спиной, но обернулся не сразу: пускай Витька Калугин не думает, что он — только и заботы у Леньки. Есть и другие вещи, о которых Ленька размышляет, а Витька Калугин — это так, дело семистепенное.
— Ты что, оглох? — сказал Калугин.
Ленька медленно повернул голову, протянул:
— А, это ты? А я уже думал, что сдрейфил и не придешь...
— Не тебя ли испугался? — Витька сплюнул, поднял голыш, размахнулся и далеко швырнул его в море. — Таких малявок, как ты, много найдется. Чего звал?
— А ты не знаешь?
— Не догадываюсь.
— Империлистом кого обозвал?
— Братуху твоего. Он и есть империлист. Русскую рыбу немцам продает, капиталы наживает. А ты...
— А я? — спросил Ленька, быстро вскакивая с земли. — А я кто?
— А ты на подхвате у своего братухи. Как собачка за ним бегаешь, понял? Продались вы немцам с потрохами. Люди о вас, знаешь, как говорят? Немецкие холуи, вот как!
На Леньке была почти новая, перешитая из Ивановой, рубаха, последняя рубаха в доме, не считая тряпья. Мать, вытащив ее сегодня из сундука, сказала: «Надень ради воскресенья. Только по воскресеньям и буду тебе ее давать. А порвешь или еще что — шкуру спущу, понял?»
Сейчас, когда Витька обозвал его и Ивана немецкими холуями, Леньку на миг даже как-то замутило, сделалось дурно. Потом он побагровел, хотел сразу же кинуться в драку, но все-же вовремя вспомнил о своей рубахе.
Сказки известного донского писателя созданы по мотивам старинных казачьих преданий и легенд. В них выражены свободолюбивый, героический дух народа, стремление к добру и справедливости.Сказки выходят пятым изданием.Адресованы детям младшего возраста.
В романе показаны дороги трех друзей детства и тех людей, с которыми их связала жизнь. Автор повествует о судьбах этих юношей, ставших накануне войны летчиками. Немало страниц романа посвящено их военным будням.Роман раскрывает разные человеческие характеры, в нем живут люди со своим пониманием долга, своими взглядами и убеждениями.
Роман П. В. Лебеденко «Четвертый разворот», впервые опубликованный Ростиздатом в 1972 году, рассказывает о людях мужественной, героической профессии — о летчиках.
Новый военный роман писателя Петра Лебеденко «Холодный туман» — это пережитое им в суровые годы Отечественной войны, которую он прошел летчиком. Жизнь на земле и в небе, полная тревог, смертельных схваток, надежд, отчаяния, предстает перед читателем. Но главное в романе — судьба человека в тяжелых испытаниях. И как спасательный луч в море страданий — любовь…
Роман ростовского писателя Петра Лебеденко посвящен жизни шахтеров. В нем показаны люди разных поколений. В центре произведения — взаимоотношения двух друзей: Павла Селянина и Кирилла Каширова, пришедших работать на одну шахту, но оказавшихся на противоположных жизненных позициях.
В романе рассказывается о событиях в Испании в 1936–1939 гг., о героической борьбе испанского народа, поднявшегося на защиту своей Республики.Разные пути и обстоятельства приводят в Испанию героев романа — советских летчиков Андрея Денисова и Павла Дубровина, французов Арно Шарвена и Гильома Боньяра, мексиканца Хуана Морадо… Но всех их объединяет ненависть к фашизму, стремление к свободе и миру на земле.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.