— Я вас должен арестовать, — сказал Рябинин то, что обязан был сказать.
— Готов, — вздохнул он и дотронулся до рюкзака.
— Будет срок.
— Сколько?
— По статье — от трёх до десяти.
— А точнее?
— Не знаю. Суд решает.
— Сам ведь пришёл…
— Учтут.
— Я готов, — повторил он. — Только без неё выжить бы…
— А она ждать… будет?
— Хоть получу на всю катушку, — убеждённо ответил Сивков, и сразу на щёки лёг румянец, пятнами, как у больного. Рябинин задел то, что, может быть, сейчас и не стоило задевать.
— У меня просьба, — глухо сказал обвиняемый, — не вызывайте её на допрос. Чтобы в суд не таскали…
Рябинин кивнул. Доказательств было достаточно. Одних потерпевших пять человек да явка с повинной. Доказательства были. Но Рябинин вдруг почувствовал, что ему не справиться с желанием; мелким ли, человеческим ли — он не знал.
— Я хотел бы её… увидеть.
Сивков его понял сразу. Он нашёл это естественным, потому что сам хотел её видеть всегда.
— Сейчас? — спросил он.
— Как сейчас?
— Она в коридоре.
Рябинин опять кивнул — теперь испуганно, будто совершал противозаконный поступок. Он испугался себя, испугался до заметной бледности на усталом лице. Арест любого преступника был для него неприятен. И он подумал, что, когда увидит эту женщину, у него не поднимется рука взять санкцию на арест Сивкова.
Тот пошёл в коридор, оставив рюкзак у стула. Рябинин поправил очки и сцепил засуетившиеся пальцы — он ждал шестую женщину.
