Шесть повестей о легких концах - [8]
Толкотня. Барышни. Ходоки. Разверстка. Косы. Голодъ. Бородачъ трясется:
— До васъ! Мы все свезли. А тутъ пришли и отобрали. Который, говорятъ, не середнякъ…
И паренекъ, худой — глаза и кость — изъ калужскихъ, только на войнѣ обтесанъ — отчаянно руками плещетъ:
— Какъ въ такого всадишь красный энтузіазмъ?..
Машинки же стучать:
«Разверстка. Голодъ. 308. Назначить. Отобрать».
Отстучали. Откричали. Бородача тихонько вытолкали. Парень, куснувъ колючій хлѣбъ, пошелъ на Ярославскій — подталкивать вагоны. Тихо стало. Поль-Луи въ углу ждетъ исходящую.
Выбѣжала дѣвица, — зеркало изъ куртки, — пудритъ носъ. Поль-Луи обрадовался — къ ней. Знаетъ:
— Да, да, была бумага. Занятія кончены. Зайдите завтра.
Но гдѣ же спать? Дѣвица добрая, согласна, ищетъ. Конецъ! Она, то-есть исходящая, исчезла. Ушла одна, оставивъ Поль-Луи въ углу подъ діаграммой посѣвной площади. Всѣ папки, всѣ ящики обысканы. Улизнула.
Поль-Луи ничего не говоритъ. Зачѣмъ слова? Нѣтъ бумаги — нѣтъ его. Понялъ — какой онъ, въ брюкахъ и съ цѣпочкой, легкій, маленькій, ничтожный. На землѣ его держала она: 67, 713, 3911. Теперь же онъ — песчинка. Не говоритъ, но передъ изумленной дѣвицей ручкой машетъ — можетъ полетѣть.
Дѣвица выбѣжала — и пришло спасенье. Вѣскій, важный, коммунистъ товарищъ Шуринъ: единственный мужчина. Женскій субботникъ — шить рубахи для Красной Арміи. Надо показать примѣръ, вдохнуть живое, заразить. Шуринъ остался, хоть шить не умѣетъ. Если пуговица съ дырками, то можетъ, а нѣтъ — бѣда: на булавочкѣ висятъ штаны. Чтожъ дѣлать? У мужчинъ субботники наладились — вагоны толкаютъ. А барышни совѣтскія исключительно по части распредѣленія билетовъ. Съ утра волненіе — Буховой на балетъ, а Данкиной въ какой-то районный смотрѣть «Коммуну». Тоже! Удовольствіе. Такъ и теперь. Для виду шьютъ, а сами на часы. Только Шуринъ героически съ подъемомъ, прокалывая пальцы, прикусивъ старательно языкъ, иглу втыкаетъ, вытаскиваетъ, водитъ.
Узнавъ объ исходящей, вышелъ къ Поль-Луи. Разговорился, даже иглу забылъ.
Парижъ? Онъ жилъ шесть лѣтъ въ Парижѣ. На рю-Гласьеръ. Къ сожалѣнію, сильны синдикалисты. Надо принять двадцать одинъ пунктъ — тогда пойдетъ на ладъ.
— Вотъ наша партія…
Оживился — влюбленный имя милой выговорилъ. Замеръ. Потомъ — какая она. Сила. Дисциплина. Все государство — на ней. Надо на фронтъ, и всѣ изъ библіотекъ, изъ архивовъ, завсегдатаи кофеенъ Каружа и Монсури — съ винтовками. Разъ-два! Сынъ Шурина убитъ на фронтѣ, возлѣ Астрахани. Конечно, былъ партійнымъ. Надо — транспортъ — всѣ въ Наркомпуть, на узловые, въ депо. Собрать разверстку — здѣсь. Съ утра и до утра — три года. Еще была жена — Внудѣлъ. Сыпнякъ. Теперь одинъ.
Поль-Луи глядитъ: плюгавый, щуплый. Имя знаетъ — читалъ статьи — изысканія, цыфры, абстракція. Брюки — барроко бахромой. Вспоминаетъ — «партія». Митингъ. Залъ Ваграмъ. Ленты. Рыкъ. Оркестръ. А послѣ — кафэ, огни, смѣхъ. На мизинцѣ Шурина наперстокъ. Конечно, не на мизинецъ нужно, но женскій — на другіе не налѣзъ.
Потомъ — объ исходящей. Шуринъ хмурится — все недочеты механизма. Нѣкоторый бюрократизмъ. Вотъ скоро, скоро управимся, исправимъ. Исходящей все же нѣтъ. Но это и не важно. Оказывается, ее могло-бъ совсѣмъ не быть. Напутали. Теперь назадъ придется. Въ Жилищный, — если не выйдетъ — въ Цикъ, а послѣ въ Коминтернъ. Вверхъ по ступенькамъ.
Но Поль-Луи не можетъ — хоть бы булочку, или рогаликъ. Тошнитъ. Робко намекнулъ: нельзя-ли прикрѣпиться?
Шуринъ засуетился. Какъ не подумалъ самъ? Съ дороги. Новичекъ. Бѣда — здѣсь даже хлѣба нѣтъ — третій день не выдаютъ — заносы. Подвозъ. Грузы. М. П. О. Наркомпродъ.
— Вотъ что — вы карточку мою возьмите и обѣдъ получете. А мнѣ нельзя. Отсюда на комиссію. Потомъ въ парткомъ. Гдѣ-нибудь чайку попью. Идите. Я по телефону вамъ ночлегъ устрою.
Загибаетъ пальцы:
Позвонить въ Коминтернъ. Комиссія о профсоюзахъ — отчетъ въ районѣ. Новый планъ обсѣмененія. Инструкція губкомамъ. Статья…
Не кончивъ, мигнувъ мизинцемъ въ серебряномъ наперсткѣ — за иглу. Но нитка убѣжала. Ловитъ, сучитъ — не входитъ. Запотѣлъ.
А Поль-Луи съ карточкой, доброй, съѣдобной уже стоитъ въ хвостѣ. Не удивился даже, почуялъ запахъ льняного масла и помоевъ, карточкой махнулъ, чтобъ не прогнали, сталъ.
Какъ песъ голоденъ, а ѣсть не можетъ. Ложкой зачерпнулъ и дрогнулъ отъ духа воблы, кислой капусты, жести. Сосѣдъ припухшій съ картофельнымъ разсыпчатымъ лицомъ мигомъ проглотилъ и супъ и кашу. Началъ внимательно глядѣть на миску Поль-Луи. Уйдетъ — тогда… Вѣрно пять пайковъ, прохвостъ, получаетъ. Но Поль-Луи не уходитъ — куда? здѣсь все-таки теплѣе. Сосѣдъ — писатель Яхинъ, ученый секретарь, изъ Тео, въ отчаяніи рѣшается:
— Вы, что товарищъ, не ѣдите?.. Позвольте въ такомъ случаѣ?..
Поль-Луи не понимаетъ. Яхинъ растерянно:
— Вамъ это странно?.. Я отвѣтственный, по вечерамъ работаю. А съ пайка сняли.
Глядитъ, какъ мальчикъ на вокзалѣ. Поль-Луи взглядъ ловитъ. Понялъ. Головой — да, да — и по французски что-то. Молча, быстро Яхинъ вливаетъ жижу, вталкиваетъ сухое жесткое пшено. Крупинки подобравъ, улыбается:
— Ахъ, вы французъ… недавно… вотъ что! Страшно интересно! Мы готовимъ празднества на площадяхъ. Колесницы. Ристалища. Аѳины. Динамика.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
”В конце 1943 года, вместе с В. С. Гроссманом, я начал работать над сборником документов, который мы условно назвали ”Черной Книгой”. Мы решили собрать дневники, частные письма, рассказы случайно уцелевших жертв или свидетелей того поголовного уничтожения евреев, которое гитлеровцы осуществляли на оккупированной территории. К работе мы привлекли писателей Вс. Иванова, Антокольского, Каверина, Сейфуллину, Переца Маркиша, Алигер и других. Мне присылали материалы журналисты, работавшие в армейских и дивизионных газетах, назову здесь некоторых: капитан Петровский (газета ”Конногвардеец”), В.
Иллюстрация на обложке Д. Штеренберга. Сохранена оригинальная орфография.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Постановлением Совета Министров Союза ССР от 1 апреля 1948 года ИЛЬЕ ГРИГОРЬЕВИЧУ ЭРЕНБУРГУ присуждена СТАЛИНСКАЯ ПРЕМИЯ первой степени за роман «Буря».
Представляемое читателю издание является третьим, завершающим, трудом образующих триптих произведений новой арабской литературы — «Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже» Рифа‘а Рафи‘ ат-Тахтави, «Шаг за шагом вслед за ал-Фарйаком» Ахмада Фариса аш-Шидйака, «Рассказ ‘Исы ибн Хишама, или Период времени» Мухаммада ал-Мувайлихи. Первое и третье из них ранее увидели свет в академической серии «Литературные памятники». Прозаик, поэт, лингвист, переводчик, журналист, издатель, один из зачинателей современного арабского романа Ахмад Фарис аш-Шидйак (ок.
Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям.
«Мартин Чезлвит» (англ. The Life and Adventures of Martin Chuzzlewit, часто просто Martin Chuzzlewit) — роман Чарльза Диккенса. Выходил отдельными выпусками в 1843—1844 годах. В книге отразились впечатления автора от поездки в США в 1842 году, во многом негативные. Роман посвящен знакомой Диккенса — миллионерше-благотворительнице Анджеле Бердетт-Куттс. На русский язык «Мартин Чезлвит» был переведен в 1844 году и опубликован в журнале «Отечественные записки». В обзоре русской литературы за 1844 год В. Г. Белинский отметил «необыкновенную зрелость таланта автора», назвав «Мартина Чезлвита» «едва ли не лучшим романом даровитого Диккенса» (В.
«Избранное» классика венгерской литературы Дежё Костолани (1885—1936) составляют произведения о жизни «маленьких людей», на судьбах которых сказался кризис венгерского общества межвоенного периода.
В сборник крупнейшего словацкого писателя-реалиста Иозефа Грегора-Тайовского вошли рассказы 1890–1918 годов о крестьянской жизни, бесправии народа и несправедливости общественного устройства.
В однотомник выдающегося венгерского прозаика Л. Надя (1883—1954) входят роман «Ученик», написанный во время войны и опубликованный в 1945 году, — произведение, пронизанное острой социальной критикой и в значительной мере автобиографическое, как и «Дневник из подвала», относящийся к периоду освобождения Венгрии от фашизма, а также лучшие новеллы.