Шесть черных свечей - [11]
— Я уж так перепугалась, что сейчас убегу, как из пустой тележки опять тот же голос раздается. Плачет: «О, миссис Даффи, не уходите, не оставляйте меня здесь. Я под настилом тележки в тайнике. Я Крошка Плакса, моя хозяйка Кэролайн Райли, Дрампарк-стрит, двадцать четыре. Заберите меня домой. В этой тележке так холодно. Если я еще одну ночь здесь пробуду, придет Мороз Красный Нос и убьет меня!» Ну вот, закричала я: «На помощь!» — да и разбила тайник внизу тележки. Там она и была — и плакала настоящими слезами. И пеленка у нее была мокрая.
С этими словами бабушка вытащила Крошку Плаксу из своей сумки.
— Моя Крошка, моя Крошка! — закричала Кэролайн.
Она схватила куклу, стиснула ее, будто хотела задушить, и кинулась к очагу. Матушка, папа и Старая Мэри смеялись, а мы только недоуменно озирались.
Наверное, это было первое проявление того, что в нашей бабушке есть нечто большее, чем скажешь на первый взгляд. Что в истории нашей семьи есть нечто большее, чем нормальная ирландская генеалогия. Нечто большее, чем привычка болеть за «Селтик» и распевать бунтарские песни.
Когда в начальной школе Святого Иакова поставили пьесу и Кэролайн получила в ней роль, все пошли на представление. Пьеса называлась «На небесах». Когда Кэролайн принесла эту новость домой, матушка и впрямь была на седьмом небе. Ее дочери дали роль! Она актриса! Все дети были вне себя от изумления. Мне кажется, к тому времени мы все уже появились на свет, вся десятка, но точно не помню; вот так события перемешиваются в голове к тому моменту, когда соберешься их записать. Особенно здесь. Однако четко помню, что все мы были вне себя от изумления.
— Что у тебя за роль? — спросила матушка.
— Я — Дева Мария, — сказала Кэролайн.
— О Иисус, Мария и Иосиф, она будет играть Пресвятую Деву! — И матушка перекрестилась.
Польщенная Кэролайн состроила нам парочку рож. Мы ужасно ей завидовали.
— В чем твоя роль? — осведомилась матушка.
— В ничегонеделании.
— Не валяй дурака. Как это, ты играешь Богородицу — и ничего не будешь делать! Этого не может быть!
В назначенный день все мы отправились на спектакль, и это было чуть ли не самое страшное зрелище в моей жизни. Даже матушке показалось, что в представлении есть нечто потустороннее. Кэролайн была вся белая, как призрак, мы уж подумали, что она при смерти. Учительница, которая поставила этот спектакль, с головой явно не дружила. Зрителям только и осталось, что обалдело молчать на протяжении всего представления. Если это было произведение искусства, то рассчитано оно было на снобов из среднего класса, а не на коутбриджевских иммигрантов и их отпрысков. Наверное, мы старомодные, но, по-нашему, спектакль должен иметь какой-то смысл. Или по крайней мере быть понятным. А то ведь гулять по кладбищам и читать на надгробиях имена умерших — упокой, Господи, их души — куда более увлекательное занятие.
Весь класс Кэролайн был на сцене. Каждый корчил какого-нибудь святого, хотя трудно было сказать, который из них кто. Надо отдать учительнице должное, родом она была из богатого района города и, наверное, искренне считала, что именно такая разновидность театра эмансипирует нас. Освободит работающие классы от глупости.
Во всяком случае, все одноклассники толпились на сцене и понятия не имели, что им делать. Вдруг ни с того ни с сего раздалось громкое «ббуммм!», ударил гром и сверкнула молния. На сцене стало темно. Потом задник сцены осветился. Поднялся занавес и явил всем нам Кэролайн, она же Мария, Богоматерь. Лицо ее скрывалось в облаках — больших кусках картона, оклеенных ватой. Облака держали на палочках члены Пятерки школы, также призванные в ряды. Они стояли ниже, на неосвещенной части сцены. Перепуганные зрители затаили дыхание. Лицо у Кэролайн было смертельно бледное. В грязно-белом ниспадающем одеянии, она стояла неподвижно, словно статуя святого. Ни музыки, ни танцев, ни движений, ни хрена такого. Кэролайн просто стояла и пялилась в зрительный зал. Из всего представления больше всего запомнились ее глаза. Первый ряд затрепетал и заерзал на стульях. Потом волна пошла дальше. В жуткой тишине Кэролайн смотрела и смотрела на зрителей. Тут уже всему залу стало не по себе. Люди занервничали. Кэролайн вытянула одну руку в сторону, задирая свое одеяние, а зрители как завороженные смотрели на все это. Она медленно вытянула в сторону другую руку и стала похожа на Ангела Смерти, который явился, чтобы всех нас покарать. Косы только не хватало. Послышалась барабанная дробь, и Кэролайн стала делать телом волнообразные движения, чтобы ее одежды развевались. Вверх и вниз, туда и обратно. Всем показалось, что вот-вот случится что-то ужасное. Звук барабанов стих, и — бац! — огни погасли, спектакль закончился.
Когда учительница с детьми вышла на сцену кланяться, аплодировали ей жидко и из чистой вежливости. Хоть люди и говорили на выходе: «Как мило», видно было, что они все еще не в своей тарелке. Пьеса напомнила им, что они смертны, вот и все. А они-то шли посмотреть, как будут играть их дети, шли посмеяться при случае. Только им и не хватало таких напоминаний. Ну а учительница решила, что такая реакция — лишь похвала ее художественной доблести. Нет нужды говорить, что в этой школе она ненадолго задержалась.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.