Шерлок Холмс и страшная комната. Неизвестная рукопись доктора Ватсона - [3]
Спасти нас могло лишь чудо. Или… очередное дело. Оттого я каждый день с надеждой просматривал сводки происшествий. Но ничего мало-мальски стоящего в них не находил. Пьяные дебоширы, незадачливые воришки да зарвавшиеся аферисты — вот та мелкая рыбешка, которая еще заставляла шевелиться лондонских полицейских и газетчиков. О последнем же расследовании Холмса пресса пока молчала. В общем, полный штиль, как после урагана. Или перед…
И вот однажды утром, когда Холмс возился с пробирками, насвистывая что-то мрачное из Вагнера, миссис Хадсон, судя по аппетитным запахам, долетавшим снизу, стряпала свой очередной кулинарный шедевр, а я, отложив свежий номер «Ланцета», упорно листал «Дейли телеграф» в смутной надежде найти панацею от всех наших бед в колонке происшествий, мирные наши занятия были неожиданным образом прерваны.
Сначала мы услышали звонок, потом какой-то грохот, затем частые шаги, наконец нервный стук в дверь и на пороге в растерянности замерла наша квартирная хозяйка:
— О-о-он… …там … … не-е… дышит… — пролепетала она и неопределенно повела рукой. Похоже, от волнения старушка потеряла голос, а с ним и свою всегдашнюю невозмутимость. Мы бросились вниз.
На потертом ковре нашей прихожей, расцвеченной яркими пятнами утреннего солнца, растянувшись во весь рост, лежал молодой человек.
Его неподвижность, ненормальная бледность лица, щеголеватый костюм и симметрично раскинутые руки делали его похожим на упавший манекен и, если бы не закрытые глаза, сходство было бы полным.
— Что с ним, обморок? — спросил я, склоняясь над незнакомцем, хотя кто же, кроме меня, мог лучше в этом разобраться.
— Если только не разрыв сердца! Так бледен и не дышит, — всплеснула руками миссис Хадсон.
Тем временем Холмс, подобрав что-то с ковра, исподволь начал опрос свидетелей:
— Очки его?
— Его, его!
Это были серебряные очки с очень толстыми стеклами. Холмс осторожно положил их незнакомцу в нагрудный карман пиджака. В углу под фикусом валялись связанные вместе две упаковки книг. Подняв их, повертев в руках и чему-то усмехнувшись, Холмс переложил книги на подоконник.
— Это, надо полагать, тоже его?
— И это его… Я как открыла, так и ахнула… Стоит передо мной сам бледный, очки запотели, глаз не видно… Настоящее привидение. Не успела я опомниться — он уж в прихожей, два-то шага шагнул, на третьем развернулся, как гвардеец на параде, да и рухни на ковер… О-ох! Поклажа его отлетела… аж вон куда. А я и подойти страшусь… Живой он там или как?
— Не впадайте в панику, миссис Хадсон, — попытался я остановить нервную болтливость обычно молчаливой старушки, но она все никак не могла прийти в себя и суетилась рядом.
— Не переложить ли бедняжку на кушетку, доктор Ватсон?
— Нет, миссис Хадсон, полный покой — это все, в чем он теперь нуждается. Но вскоре будет нуждаться и в крепком чае, и в хорошем завтраке, как и мы с Холмсом, — добавил я, желая отвлечь взволнованную женщину от излишних переживаний и сориентировать в нужном направлении. Сам же, ослабив молодому человеку галстук и подложив под голову свернутый плед, принялся осматривать неожиданного моего пациента. И впрямь, хозяйка наша переполошилась недаром. По всему, это был не рядовой обморок, а что-то более серьезное: бледность была пугающей и пульс едва прощупывался, потому, не теряя времени, я поспешил наверх за лекарством.
Нашатырь сделал свое дело, а микстура № 8 с валерьяновым корнем и листом пустырника довершила начатое. Пульс пришел в норму, молодой человек порозовел и очнулся. Тогда мы помогли ему пересесть на кушетку.
— Благодарю вас, мэм, благодарю вас, джентльмены, — кивнул незнакомец и принялся сосредоточенно и неторопливо протирать толстенные стекла своих очков подкладкой щеголеватого сюртука. — Мое имя Энтони Торлин, — представился он наконец, протянув нам визитную карточку, на которой стояло:
Энтони Торлин — учитель,
Замок Фатрифорт,
Гринкомб,
Глостершир.
Надо сказать, мистер Торлин мало смутился — либо от природы был так хладнокровен, либо что-то весьма серьезное не давало ему покоя, делая его нечувствительным к мелким условностям этикета.
— Простите, мистер Холмс, я должен объяснить…
— Кстати, он уверенно адресовался к Холмсу, что мог не всякий наш посетитель. И поскольку молодой человек окончательно пришел в себя, Холмс предложил ему подняться в гостиную и начать разговор там. А я, как требовал того хороший тон, принудил себя было удалиться под предлогом несуществующих срочных дел, но мистер Торлин неожиданно энергично удержал меня за руку, и если бы не его серьезное лицо и горящие глаза, этот порывистый жест можно было бы расценить как фамильярный.
— Прошу вас, доктор Ватсон, останьтесь. Мне известно, как высоко мистер Холмс ценит вашу помощь.
Было ясно, что перед нами один из поклонников Холмса. Я улыбнулся, поклонился и остался. Несмотря на обморок и некоторую бледность, молодой учитель не производил впечатления человека изнеженного или физически слабого, скорее, наоборот: среднего роста, сухощавый, но при этом ширококостный, мускулистый и по-деревенски обветренный, это был тип мальчишки, очень рано повзрослевшего, энергичного, серьезного, воспитанного, но все же мальчишки. Несколько старили его очки с толстыми стеклами. На вид ему было не более двадцати трех. Одет он был добротно, со вкусом, даже несколько щеголевато.
В сборник вошли три лучших романа одного из классиков детективного жанра Стейна Ривертона (1884–1934), в которых главные герои (полицейский Рист в «Хамелеоне» и частный сыщик Асбьёрн Краг — в двух других) сталкиваются с опытными международными аферистами.
«Кабачок «Восходящее солнце», судя по его виду, должен был называться солнцем заходящим. Стоял он в треугольном садике, скорее сером, чем зеленом; обломки изгороди поросли печальными камышами, сырые и темные беседки совсем обвалились, а в грязном фонтане сидела облупленная нимфа, но не было воды. Самые стены не столько украшал, сколько пожирал плющ, сжимая в кольцах, словно дракон, старый кирпичный костяк. Перед кабачком шла пустынная дорога. Просекая холмы, она вела к броду, которым почти не пользовались с тех пор, как ниже по течению построили мост.
В седьмой том «Золотой библиотеки детектива» вошли серия новелл Э. Уоллеса «Сообразительный мистер Ридер» и рассказы Г. К. Честертона («Воскрешение отца Брауна», «Небесная стрела», «Проклятие золотого креста», «Крылатый кинжал», «Призрак Гидеона Уайза», «Собака-прорицатель»).
В первый том серии «Золотая библиотека детектива» вошли рассказы Э. А. По («Убийства на улице Морг», «Тайна Мари Роже», «Похищенное письмо») и Г. К. Честертона («Сапфировый крест», «Око Аполлона», «Летучие звезды», «Молот Господень», «Честь Израэля Гау», «Невидимка», «Странные шаги», «Таинственный сад», «Грехи принца Сарадина», «Неверный контур»).
Случаи из практики величайшего сыщика всех времен и народов, о которых только упоминал в своих рассказах его друг и ассистент доктор Уотсон.Камберуэллское дело об отравлении.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.