Шепоты старой усадьбы - [35]

Наш диалог прервал звонок с поста. Это был Борис, сменивший вчерашнего халтурщика. Сперва я подумала, что он звонит предупредить о приходе Смирнова, однако нас решили навестить из полиции.

Капитан полиции, назвавшийся Иваном Федоровичем, был молодым короткостриженным рыжеватым мужчиной маленького роста с цепким взглядом. По заданию следователя он занимался поиском свидетелей и почему-то именно нас решил записать таковыми. Толя заявил, что в ночь убийства его здесь не было, в связи с чем сразу стал капитану неинтересен. А вот со мной беседовали долго. Даже заставили предъявить документы и посетовали на качество ксерокопии паспорта.

— Ну уж простите, Иван Федорович, но паспорт я держу дома среди документов, а живу в другом городе и съездить за ним в ближайшие дни не смогу.

— Ясно, ясно, — покивал он головой.

— А что, меня вызовут к следователю?

— Возможно, нет. Если вы всё мне рассказали как было, то я не вижу особой нужды. Только смех? И детские фигуры в темноте? И больше ничего?

— Да, это так, — разозленная фразой «если вы всё мне рассказали как было», ответила я с намеком на грубость. Вроде бы я изъявляю добрую волю, рассказывая ему все то, что видела и слышала, можно обойтись без надуманных подозрений? Я пока еще не у следователя и ничего не подписываю. Могу вообще дверь ему не открывать.

Через несколько секунд я осознала, что моя неприязнь вызвана не его репликой, намекающей на то, что я могла быть неискренна, а тем, что я и в самом деле врала и подсознательно испытывала чувство вины, которое и вылилось в агрессию. Я ведь не сообщила ему о том, что переговорила с детьми. В то же время меня и не спрашивали об этом.

Под конец Иван Федорович попросил переписать всех, кто посещал дворец за последние пару дней. Я показала ему синий журнал, в итоге в списке оказались только два имени: Алина и Пунцов.

— Алина Кашина? — переспросил капитан, удивившись. — То есть мать? Или однофамилица?

— Мать, — заверила я.

Капитан оставил мне два номера телефона, свой и следователя, ведущего дело, на случай, если я что-то вспомню, после чего мы распрощались.

Наконец-то я выпила чаю. Толя все это время сидел напротив меня и смотрел мне в лицо с какой-то странной нежностью. У меня даже аппетит пропал. Впрочем, к завтраку у меня все равно ничего не было: шоколад закончился давно, а гости ни разу не додумались что-нибудь привезти.

— Надо сходить в магазин, — сказала я, вытирая кружку влажной салфеткой.

Ткаченко решил показать, что он джентльмен.

— Давай список, я схожу.

Я прикинула, на сколько дней может затянуться моя миссия, и уместила все свои потребности на маленьком квадратном листочке.

Толик хмыкнул, прочитав:

— А ты неприхотлива. «Доширак»?..

— Ну да. Суп здесь варить негде, как видишь.

— Сходим в ресторан.

— Толя, единственный приличный ресторан был здесь, с торца здания. В поселке ничего такого нет.

— Значит, съездим в Подольск. Я безлошадный, но автобусы тут частые гости. Или вызовем такси.

— Я не могу надолго отлучаться, ты же знаешь. Я на работе.

— Ну хорошо.

После того как он ушел, я снова взялась за скандворды. Потекли томительные минуты ожидания. Ни Смирнова, ни Ткаченко не было, скандворды наскучили, и я открыла ящик стола, чтобы их убрать. Там и нашла книгу и пару брошюр, посвященных поселку. Краеведы в аннотациях, вынесенных на обложки, давали обещание рассказать все тайны Дубровиц, так что приехавший Андрей застиг меня углубленной в чтение.

— Повышаешь свой культурный уровень? — обрадовался он. — После кроссвордов я думал, что застану у тебя какой-нибудь глянцевый журнал для тупых куриц или каталог модной одежды. — Я подняла на него глаза, и он сразу понял, что случилось что-то важное. — Что такое?

— Тоннели!

— Дорогая, я плохо спал. Говори яснее.

Смирнов устроился на диване и приготовился слушать. Тут и Толик вернулся, так что зачитывать один и тот же момент дважды не пришлось.

— Пишет автор Эльвира Филипович: «…здесь стоит вспомнить седую дубровицкую легенду о том, что две церкви, Дубровицкую и в Лемешове, якобы соединяет подземный ход. В это, если подумать, невозможно поверить: расстояние огромно».

— Действительно, — согласился майор.

— Подожди! — Я взяла следующую книгу и открыла на закладке. — «После взрыва колокольни, стоявшей возле храма «Знамение», в начале 30-х, подземный ход, судя по всему, обрушился. Еще долго из цокольного помещения храма вывозили грунт вперемешку с землей, который никак не мог попасть в подвал иначе, кроме как по подземному ходу, что косвенно подтверждает его существование. Есть легенда, что входа в подземелье на такой случай было вырыто два. Где второй, неизвестно, но судя по традициям создания подземных лабиринтов, выкопан где-то неподалеку».

— И?

— Вы понимаете, что это значит? Дети были правы!

Андрей вздохнул так громко, словно хотел пробудить всех ленивцев Московского зоопарка (или какие там животные спят днем), и поднялся со словами:

— Я так понимаю, что мы сейчас пойдем искать вход в подземелье…

Толик спросил почти обреченно:

— А в этой книжке не указано точное место? — Я покачала головой. — Нет? Может, дальше полистать?