Шепоты старой усадьбы - [34]

— Что? — удивился тот так, словно я обвиняла его в убийстве Немцова и Кеннеди разом. — Нет, конечно. Это была проверка.

— Какая? — спросили мы хором с Толиком, на что Смирнов пригласил нас всех во дворец. В мой. Ну то есть в тот, где я работаю. Доколь это будет продолжаться? То он выгоняет людей из моего дворца, то зовет туда как к себе домой. Кошмар.

Тем не менее нам ничего не оставалось, кроме как послушаться. Не сговариваясь, мы все сели как можно дальше друг от друга. Напряжение можно было рубить топором. Если бы я была экстрасенсом или хотя бы верила в них, я бы сказала, что здесь витает черная аура, негативные флюиды, гнетущая атмосфера и что там они еще говорят в подобных случаях своим наивным клиентам.

— Итак, отчитываюсь, — начал Андрей. — Ох, рано ложится охрана… Я перепрыгнул через забор аккурат напротив камеры видеонаблюдения и не был остановлен. Шел мимо будки — и не был остановлен. Преступник, скорее всего, так нагло себя не ведет и лезет через забор со стороны реки. Хотя там очень крутой берег. Скорее, все же через липовую аллею. Впрочем, удавоподобная спокойность охранника может быть обоснована тем, что он сам и есть преступник. Но и это я проверю. Как только он выйдет на арену, будет пойман с поличным. Далее. Вы двое. — Майор сделал попытку положить руку на плечо Толику, но не дотянулся. Как я уже говорила, сидели мы далеко друг от друга. Тогда он просто положил ладонь на стол, направив ее в сторону парня. — Дорогой малец, ой, прости, Толян. Можно тебя так называть?.. — Толян не ответил, но майора это и не заботило. Он продолжал повествование: — Я специально вглядывался в выражения ваших лиц, когда вы шли возле фонтана. Да, подсветка там так себе, но то лютое выражение ужаса, что я наблюдал, подделать нельзя.

— Да я не… — Ткаченко настолько сильно смутился, будто его сейчас прилюдно назвали девочкой или трусишкой, и попытался как-то оправдаться, но Смирнов не дал договорить:

— Прости, я не верил тебе. Сомневался. Это странно, что кто-то истово верует в наличие привидений. Но… Ты, оказывается, не лицемерил. Если бы ты был тем, кем я тебя считал, ты бы не испугался. Однако такой ужас подделать нельзя. Я вычеркиваю тебя из списка подозреваемых.

— Спасибо, конечно, но тебе что-то там показалось, я вовсе не боялся.

Андрей его будто не слышал и повернулся уже ко мне.

— А вот ты, дорогая… М-да.

— Что — мда? — разозлилась я и, если бы питала к мату хоть мало-мальски приятные чувства, добавила бы ему что-нибудь в рифму.

— Ни грамма мистического ужаса. Ни капли страха.

— Ты нас сюда позвал, чтобы потчевать поэтическими метафорами, или скажешь что-нибудь по существу?

— О, дорогая, это самое существо из всех существ!

— Это ты про себя? — я кивнула на его экипировку. Плащ все еще был на нем надет, хоть и расстегнут.

— Ценю иронию. — Смирнов тут же избавился от предмета гардероба. — Все, я уже не инопланетное существо, я человек, продолжим. Сдается мне, что я рано списал тебя со счетов. Ты совсем не была близка к тому, чтобы принять меня за дух этого, как его… Мамонова.

— А ты совсем не был похож на него, очень льстишь себе, коли думаешь иначе. Да и потом, что там в полудохлом свете фонтана можно разглядеть? Я вообще-то испугалась, только не очень сильно.

— Да-да! — закивал Толя, который до этой секунды сидел надутый как индюк. — Свет ужасный! Как можно было различить выражение лица? Что за бред? Испугался я, видите ли!

— И все же… — гнул свое сотрудник органов. — Ты поняла, что это человек. Более того, поняла, что это я.

— Потому что я в призраков не верю!

— Или потому, что знаешь, что в призрака играешь ты сама. Потому-то и поняла, что это розыгрыш, и не испугалась.

— Действительно, я сама себя пугала в зеркале!

— А это мы знаем только с твоих слов.

Я открыла рот от возмущения, затем встала, повернула ключ в замке и показала ему на выход. Ишь мне тут развелись сыщики…

— Ну смотри, — сказал он, поднимаясь. — Не хочешь сотрудничать — тебе же боком выйдет. Кстати, — заявил он уже возле двери, вперив ясны очи в Толю, — очень мило, что ты остался подежурить возле прекрасной дамы.

— Очень мило, что ты нам помешал, — выдала я туше и захлопнула дверь.

* * *

Остаток ночи мы провели без эксцессов, каждый на своем лежбище: приключение, устроенное Смирновым, срезало весь романтический настрой под корень, даже пня не осталось.

Утром, почистив зубы над раковиной и вернувшись в холл, я увидела Анатолия снова кипящим деятельностью. На сей раз он проверял свои чудаковатые приборы на зеркале и чему-то радостно улыбался.

— Что? — пробубнила я недовольно и включила чайник. По утрам я могу только бурчать. Скорее бы выпить крепкого чаю…

Мое плохое настроение не смогло одержать победу над его хорошим. Все еще лыбясь во все тридцать два, Толик возвестил:

— Возле зеркала показатели зашкаливают! Как и наверху.

— Зеркалу больше сотни лет, — поделилась я информацией.

— Прекрасно! Возможно, именно в него смотрелся при жизни наш граф.

Я покачала головой:

— Вроде появилось оно тут уже при Голицыне.

— Не важно, — отмахнулся воодушевленный Толя, — оно, как и любое старое зеркало, обладает способностью проникать в потусторонний мир, а также имеет свойство поглощать и накапливать энергию.