Он сказал тогда: “Я просто хочу чувствовать себя защищённым”. И был уверен, что Хейл его услышал. Но, по ходу, ни черта он не услышал.
Нет смысла обижаться, но ему чертовски обидно, даже когда “Камаро” ни с того ни с сего вдруг останавливается напротив подъездной дорожки. Когда Дерек выходит и облокачивается о дверцу, подкуривая сигарету. Когда он снимает очки, встречаясь взглядом прямо со Стайлзом, который в этот момент как раз чуть ли не давится двумя розовыми таблетками из категории “антидепрессанты”, глядя в кухонное окно.
Стайлз злится, и он ещё не понял - то ли это очередной гормональные выебон, то ли он действительно на полном серьёзе считал дни, пока не видел Дерека. Едва ли не начал отмечать их в своём
особенном календаре, где до сегодняшнего дня были отметки только с ухудшением самочувствия, химиотерапиями, галлюцинациями и прочей белибердой.
Они с Хейлом виделись на тренировках Стаи - это было почти забавно: видеть, как он игнорирует Стилински. Как обычно, собственно, но Стайлзу казалось, что это не по-настоящему, поэтому он настолько упорно пытался поймать взгляд Дерека, что иногда ловил озадаченный взгляд МакКолла.
И теперь, когда Хейл наконец-то приехал на своей этой крутой тачке, стоит и курит в своей этой расслабленной позе, Стайлз мысленно закипает. Он отставляет стакан с водой, который громко цокает по столу, вытирает руки, отшвыривая полотенце на стул, и, сцепив зубы, шагает в прихожую, где сталкивается с отцом.
- Ого, куда это ты?
- Дерек приехал, - наверное, не очень хорошо получается проконтролировать свой тон, потому что брови Джона удивлённо поднимаются.
- Уж не знаю, радует меня или пугает это твоё выражение лица.
- Я и сам пока не понял, - Стайлз натягивает на губы улыбку, и отец тоже усмехается.
- Осторожнее там. Ты выпил таблетки?
- Нашпигован ими, как…
- Я помню. Рождественская индейка. Ты говоришь это каждый день.
- Только когда ты спрашиваешь об этом каждый день, - Стайлз почти незаметно подмигивает отцу и успевает заметить, как тот закатывает глаза прежде, чем он выходит из дома.
Так, ладно. Главное - не сорваться. Он не позволит себе.
Просто хмурит брови и одёргивает на себе синюю худи, прежде чем решительным шагом зашагать к Дереку. Он не здоровается и почти не смотрит на него - обходит “Камаро” спереди и сильно хлопает дверцей, когда садится в машину.
Пока Хейл спокойно докуривает сигарету, Стайлзу кажется что из него сейчас полезут яростные шипы. Превратят салон камаро в нашинкованную кожу и Дерека вместе с ним.
- Всё нормально? - без особого интереса спрашивает Хейл через пару минут.
- Да, отлично.
Стайлз смотрит в лобовое стекло. Несколько секунд ему кажется, что они вечно будут стоять здесь, но наконец-то мотор “Камаро” оживает.
- Ну а ты? Выдался свободный денёк для старины Стайлза?
Дерек молчит. Машина трогается с места, и Стилински чувствует, что внутри всё холодеет от осознания: кажется, Дерек и сегодня не хотел приезжать. И что, кажется, больше они не поедут в Мохаве. Стайлз не знает, откуда он взял эту уверенность.
Но так и будет.
Грёбаная магнитола молчит.
***
Стайлз долго не выходит из машины.
Так он выражает свой протест. Кому? Для чего? Все эти вопросы глухие и неважные, он просто сидит, стараясь пустить в мягкое сидение корни, чтобы никогда не отлипать от “Шевроле”, никогда не отлипать от Дерека, который скорее ампутирует себе голову, чем согласится оставить свою “Камаро”. Даже если досадная помеха справа в лице говорливого подростка никогда не покинет этого места.
Ну, как - никогда. Месяца два ещё.
Стайлз сверлит взглядом открытые закатному солнцу плечи Хейла и неизменно выглядывающий из-за белой ткани майки трискелион. Так проходит несколько минут, а потом Стилински сжимает губы и выходит из машины. Останавливается возле Дерека - тот окидывает его равнодушным “что?” стылых глаз.
- Мы же больше не вернёмся сюда, да?
- Да, - спокойно отвечает Дерек, выпуская в воздух облако сигаретного дыма. Он курит столько, что дым этот, наверное, уже стал основной составляющей его горячей крови и скверного характера.
- Я заебал тебя, да?
Молчание.
- Слушай, чувак, я не просил тебя носиться со всем этим дерьмом. Я вообще не хотел, чтобы что-то подобное происходило.
Дерек флегматично пожимает плечом и отводит глаза, наслаждаясь песчаным видом холмов, расположившихся где-то за спиной Стайлза.
И это фальшь.
Такая фальшь, что хочется заорать.
Потому что Хейл никогда не был флегматом. Хейл - это буря, ревущая за крепкими стеклянными стенами самоконтроля.
- Это очень хуёво, когда ты такой, серьёзно. Я хочу поговорить.
Мне нужно поговорить. Потому что если мы больше не вернёмся сюда, это значит, что… Пф-ф-с.
Он взмахивает руками и смаргивает, словно пытается прогнать слёзы с глаз. Господи, эта хрень в его голове делает из Стилински настоящую бабу. Или Дерек делает, потому что даже головы не поворачивает, хоть и напрягается всем телом.
Это чувствуется.
- Это значит, что мне придётся просто сидеть дома и смотреть в стену. Или сидеть на веранде
хейловой фазенды и смотреть, как ты сгоняешь семь потов с Эрики и Бойда.
