Шекспир - [126]

Чтобы по-настоящему оцепить шекспировское намерение, нужно знать, что Паулина, самый сильный женский портрет из всего его творчества, не имеет своего прототипа в рассказе Грина. Необходимо также знать, что в конце истории Грина Пандосто прототип Леонта, чья супруга по-настоящему мертва, не сразу узнав утерянную дочь, влюбляется в нее и чуть не совершает инцест, затем впадает в меланхолию и убивает себя. Видим, что Шекспир много делает, чтобы способствовать Времени в его более ярком Триумфе.

Несмотря на все эти чудеса, история страстей и терпения не может спасти от всех бед. Мамилий и Антигон при несены в жертву гневу Аполлона. А выжившие уже не такие, какими они были, когда разворачивалась драма, — в подтверждение эти морщины на лице Гермионы. Шестнадцать лет бесплодной жизни принесены в жертву Времени, прежде чем оно соглашается открыть свое восстанавливающее лицо. Морщины на женском лице как память о трагедии. Они нам говорят, что если возможно простить людей, как прощают богов, то ни люди, ни боги не способны забывать. Эту пламенную веру хочет пробудить в зрителях «Зимняя сказка», и делает это она превосходно, хоть и без поощрения какой-либо надежды.

«БУРЯ»

Дату создания «Бури» можно определить достаточно точно. Известно, что пьеса была представлена при дворе в ноябре 1611 года; к тому же некоторые использованные для описания пьесы тексты появились не раньше 1610 года. Это «Сборник сведений о кораблекрушении и спасении сэра Томаса Гейтса» («True Repertory of the Wrack and Redemption of Sir Thomas Gates») в рукописном виде от 15 мая 1610 года, к которому Шекспир, кажется, обращался. А также «Открытие Бермудов» («А Discovery of the Barmudas») Сильвестра Джоурдена, датируемое осенью 1610 года. К 1610 году относится также «Подлинная декларация о состоянии колонии в Вирджинии» («A True Declaration of the Estate of the Colonie in Virginia»), выпущенная Советом Вирджинии. Эти три текста удобны для определения даты написания пьесы, в которой есть упоминание о далеких путешествиях, об открытии и колонизации новых земель в Америке, но они не являются главными источниками вдохновения. Тексты дают технические и экзотические детали. Историю же придумывает Шекспир. И нужно говорить об общем влиянии «Энеиды» Вергилия, «Метаморфоз» Овидия и «Эссе» Монтеня в переводе Джона Флорио.

Рассказанная история одновременно и чрезвычайно проста, и почти непередаваема в общем плане, настолько драматическое повествование кишит действиями, жестами, прерываемыми речами, иллюзорными, но знаменательными событиями, и настолько нерасторжимы связи между реальностью и вероятностями, созданными силой магии. Двенадцать лет назад герцог Миланский Просперо, выгнанный своим братом Антонио с помощью Неаполитанского короля, нашел убежище на пустынном острове, который находится в Средиземном море, где-то между Тунисом и Неаполем. Изучая привезенные с собой книги по оккультным наукам, Просперо приобретает значительную магическую власть. Он живет на острове, оттачивая свои знания по книгам и используя их в наблюдениях за единственным аборигеном этого острова, получеловеком-полурыбой Калибаном, которого научил своему языку. Последним персонажем этой ссылки является Ариэль, дух которого Просперо выпустил из тисков, куда того поместила всемогущая колдунья Сикоракс. Ариэль — безупречный помощник в магии.

После двадцати лет такого существования положение звезд на короткое время стало благоприятным для собрания всех недругов Просперо на его острове. И когда начинается пьеса, корабли, везшие его недругов, попадают в бурю и терпят кораблекрушение. Первое чудо: буря только в воображении персонажей и зрителей.

«Буря» впервые появилась в «ин-фолио» 1623 года, в ней мощно представленные фантастические формы и магические действия требовали использования различных машин и ухищрений. Действие также сопровождалось музыкой и шумовыми эффектами.

Все это приближает пьесу к опере или маске. В то же время Шекспир в своей стратегии использует два из трех классических единств: единство места и времени.

Пьеса заканчивается примирением: Просперо подавил свое желание мести. Примирение устанавливается между Неаполем и Миланом благодаря союзу Фердинанда и Миранды. Что же касается примирения братьев, то пьеса оставляет на этот счет территорию, покрытую мраком. Очень долго спорили о жанре пьесы. Ошибкой было бы отнести ее в разряд «зрелищных», ясно, что еще меньше ей подходит категория «комедии». Хеминдж и Конделл поместили ее первой среди комедий и первой пьесой, открывающей «инфолио» 1623 года. Может быть, чтобы привлечь покупателей к книге популярной, но еще не изданной пьесой.

В «Буре» Шекспир представляет последовательно две псевдоколониальные ситуации. Первая заключается в отношении между Просперо и Мирандой, с одной стороны, и Калибаном, с другой; вторая вводит неаполитанцев, в частности Стефано и Тринкуло, с одной, и Калибана, с другой стороны. Ни одна структура не смогла бы дать более ясного сравнения, чем эта параллель между двумя представителями интеркультурного обмена.

Европейский социальный спектр делится на два полюса: мир принцев и придворных, с одной стороны, и мир простых людей, представленных Тринкуло и Стефано. Со стороны местного населения острова ситуация доведена до одного полюса, так как есть только один «дикарь». Возможно, что единичность Калибана символизирует своей глобальной индифферентностью европейское представление о всех «дикарях» как представителях «другого». Отношения между «дикарем» и аристократами или между «дикарем» и отбросами европейского общества проходят две различные или даже противоположные фазы: любви и ненависти. Просперо подарил Калибану язык и свою дружбу, в ответ Калибан раскрыл ему свое знание острова (I, 2). По-другому идет обмен у Калибана со Стефано, который дает ему глоток вина из украденной и неиссякаемой бутылки. В пространстве и во времени речи и игры перед нами происходит переход от невинной воды с ягодами, которую давал Калибан Просперо, до вина, несчастья, завезенного народам нового мира, и, наконец, к крови. В этом заключен символически известный ход, неудержимая и торжественная игра трансмутации, порождающая дрожь от священного ужаса. Что касается другого подарка, который Калибан собирается преподнести Стефано, он тоже связан с кровью, так как речь идет о политической власти, которую нужно вырвать из рук тирана острова, убив его.