Шекспир - [125]
После Фрэнка Форда из «Виндзорских насмешниц» и Отелло Леонт — третий крупный портрет ревнивого характера. У Шекспира пет намерения показать нам муки сомнений, как он это сделал в «Отелло». Здесь он показывает агонию, вызванную патологической уверенностью в измене.
Ревность Леонта — одна из возможных форм женоненавистничества. Ему невыносимо видеть своего друга и Гермиону, держащую его под руку. Он не может забыть, каких усилий ему стоило сделать то же самое со своей будущей женой. Необходимость длительного ухаживания вызывала в нем мучения. Переживания женщины — неизбежно идентичные его собственным — чужды ему. Причины такого безразличия или пренебрежения коренятся в детстве.
«Зимняя сказка», собственно говоря, начинается, как только сбегают Поликсен и честный Камилло, отказавшийся отравить короля Богемии, как требовал от него хозяин. Мамилий должен рассказать эту сказку своей матери, пришедшей поиграть с ним. Ее приближающаяся к концу беременность вызывает подозрения у Леонта. Для зимы подходят грустные сказки, утверждает Мамилий, и ту, что он приготовил для Гермионы, предназначена ей одной: «Жил-был однажды старик, который жил около кладбища» (Hi, I). Мальчик не может продолжать, так как входит Леонт, узнавший о побеге друга, и приказывает бросить королеву в тюрьму. Последнюю надежду на свет и на правду двор видит в оракуле Аполлоне, за которым послал Леонт. Оракул заявляет о невиновности Гермионы, но его прогоняют Едва Леонт совершает святотатство, как ему приносят известие о смерти сына.
С этого мгновения Леонт входит в царство холода и смерти. Он становится, как в прерванной истории Мамилия, стариком, живущим около кладбища. Королю сообщают о смерти его жены, когда он уже приказал отобрать у нее рожденного ею ребенка, которого считает бастардом Поликсена.
Наконец, Леонт признает свои заблуждения, когда у него уже нет ни жены, ни ребенка.
В начале четвертого акта как главный персонаж торжественно вступает Время, чтобы сообщить зрителям, что прошло шестнадцать лет, и найденный пастухом ребенок стал прекрасной молодой девушкой Пердитой, королевой пастухов, увлекшей принца Флоризеля, сына Поликсена. Но речь также идет о том, чтобы напомнить зрителям о превратностях и добродетелях Времени. Такова цель монолога из тридцати двух рифмованных строк, написанных Шекспиром для аллегории. Время — летающая фигура, оно несет песок, позволяющий преодолеть пространство из шестнадцати лет как во сне.
На одном конце общественного спектра нависает опасность. Поликсен и Камилло смешиваются с приглашенными на сельский праздник, переодевшись. Не узнавший сначала отца Флоризель объясняет ему причины, заставляющие его скрыть от короля свое намерение тотчас же жениться на Пердите, королеве дня.
Поликсен
Открой отцу свой выбор,
Ты не рассердишь этим старика.
Флоризель
Но я клянусь вам, это невозможно.
Довольно будет, если вы скрепите
Наш договор.
Поликсен
Я твой разрыв скреплю.
(Является в своем настоящем виде.)
Ах ты, мальчишка! Это ли мой сын!
Ты слишком низко пал для принца крови.
На посох ты державу променял! —
(Флоризелю)
Вперед попробуй к ней ходить, повеса,
Посмей вздохнуть, когда тебя навеки
С ней разлучат — тогда прощайся с троном!
Запомни это! И ступай за нами! —
(IV, 4, пер. В. Левика).
Ни от кого не скроется параллель между этим взрывом и страстным обвинением Леонта своей жены и своего друга. Хоть Поликсен и испытал уже последствия поспешного решения и несправедливости, он ничего не усвоил. Как и Леонт, отвернувшийся от своей дочери, он готов пожертвовать своим сыном, то есть будущим Богемии, потому что нет других наследников.
Прибывших в Сицилию в поисках убежища Флоризеля и Пердиту принимает Леонт. Здесь их настигает Поликсен, обуреваемый жаждой мести, и узнает от третьего лица, что девушка признана потерянной дочерью короля Сицилии.
Замечательна сцена со статуей. Пердита хочет увидеть портрет своей матери. Паулина показывает Леонту, Поликсену и их детям скульптуру умершей королевы, сделанную итальянским мастером Джулио Романо (V, 2). Пораженный совершенной схожестью портрета с умершей супругой, Леонт, однако, удивлен наличием морщин и тем, что она старше, чем была. Паулина отвечает, что художник проявил гениальность и создал портрет таким, какой была бы Гермиона сегодня (V, 3). Паулина опускает занавес и прячет от Леонта статую, произведшую сильное впечатление. Король хочет дотронуться до нее, поцеловать ее губы, но Паулина предупреждает, что краски еще не высохли.
Но команде Паулины, заставившей Гермиону ожить, оживает также вера зрителя в красоту мифа о Пигмалионе, вера в невозможное чудо ожившей от ныла любви статуи вера в возможность обнаружить жизнь там, где. казалось, победила смерть. Впервые Шекспир использует подобную стратегию и прячет от зрителя такую драматическую пред посылку. Зритель знает, что Джульетта и Геро в «Много шума из ничего» не были мертвы, здесь только Паулина знала об этом.
От мощного волнения этой сцены возвращаемся к реальности и удивляемся, как в течение шестнадцати лет Леонт не мог открыть уголок в своем дворце, где Паулина прятала Гермиону, или приходим к выводу, что примененное Паулиной к Леонту наказание очень длительно. Мы не имеем возможности ни приблизить момент, ни отдалить его. Чудо может произойти только в урочный час. Здесь под возрождением мы ощущаем зарождение. Рождение Истины, дочери Времени, и именно в этом зарождении побеждает Время. Тепло жизни возвращается в Сицилию с протянутой Леонту рукой Гермионы. Король, подобно Медузе, превративший в камень ту, кого любил, видит, как камень после дли тельной зимы вновь становится телом.
«В десять часов утра, освеженный приятным чувством, что снова оказался в этом Париже, таком несовершенном, но таком пленительном, так что ни один другой город в мире не может соперничать с ним в праве называться Городом, я отправился к моей дорогой м-м д’Юрфэ, которая встретила меня с распростертыми объятиями. Она мне сказала, что молодой д’Аранда чувствует себя хорошо, и что если я хочу, она пригласит его обедать с нами завтра. Я сказал, что мне это будет приятно, затем заверил ее, что операция, в результате которой она должна возродиться в облике мужчины, будет осуществлена тот час же, как Керилинт, один из трех повелителей розенкрейцеров, выйдет из подземелий инквизиции Лиссабона…».
«– Вчера, – сказала мне она, – вы оставили у меня в руках два портрета моей сестры М. М., венецианки. Я прошу вас оставить их мне в подарок.– Они ваши.– Я благодарна вам за это. Это первая просьба. Второе, что я у вас прошу, это принять мой портрет, который я передам вам завтра.– Это будет, мой дорогой друг, самое ценимое из всех моих сокровищ; но я удивлен, что вы просите об этом как о милости, в то время как это вы делаете мне этим нечто, что я никогда не осмеливался бы вас просить. Как я мог бы заслужить, чтобы вы захотели иметь мой портрет?..».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
«Что касается причины предписания моему дорогому соучастнику покинуть пределы Республики, это не была игра, потому что Государственные инквизиторы располагали множеством средств, когда хотели полностью очистить государство от игроков. Причина его изгнания, однако, была другая, и чрезвычайная.Знатный венецианец из семьи Гритти по прозвищу Сгомбро (Макрель) влюбился в этого человека противоестественным образом и тот, то ли ради смеха, то ли по склонности, не был к нему жесток. Великий вред состоял в том, что эта монструозная любовь проявлялась публично.
Отец Бернардо — итальянский священник, который в эпоху перестройки по зову Господа приехал в нашу страну, стоял у истоков семинарии и шесть лет был ее ректором, закончил жизненный путь в 2002 г. в Казахстане. Эта книга — его воспоминания, а также свидетельства людей, лично знавших его по служению в Италии и в России.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.
Марии Медичи (1573–1642) пришлось пережить бурные времена, будучи супругой знаменитого Наварры. После его смерти она была объявлена регентшей при малолетнем короле Людовике XIII и правила страной в течение семи лет, сохраняя относительный мир и спокойствие.Ее образ всегда был как бы затушеван, завуалирован по сравнению с другими выдающимися женщинами Истории. Насколько это справедливо, судить читателю. Рассказ о жене Великого Повесы и матери своего августейшего сына, имевшей кроме него еще четверых детей, напомнит о том, что сильные мира сего в личном плане мало чем отличаются от простых смертных…Книга будет интересна широкому кругу читателей.
Авантюрная жизнь семейства Борджиа, полная внезапных поворотов и неожиданных развязок, дает нам богатые сведения о психологии исключительных личностей, не дающих себе труда сдержать порывы своих страстей. Но их история интересна еще и тем, что их судьба неотделима от судеб мира: через призму их жизни мы наблюдаем великие потрясения конца Средневековья, революцию нравов и мышления, породивших современную эпоху.
Книга посвящена жизни и деятельности активного участника Великой французской революции конца XVIII века, впоследствии ставшего министром полиции Директории и Наполеона, Жозефа Фуше. Его биография дана на фоне крупнейших событий европейской истории.
Книга содержит биографии всех, кто в разное время получил звание генерал-фельдмаршала России. Это такие выдающиеся полководцы, как Суворов, Румянцев, Кутузов, Барклай-де-Толли. а также менее известные, по сыгравшие определенную роль в истории страны: Салтыковы, Репнины, Дибич, Паскквич, Воронцов, Милютин. Среди награжденных чином фельдмаршала государственные деятели, представители правящих династий России и Европы, служившие в русской армии иностранные подданные. Для широкого круга читателей, интересующихся российской историей.