Щемящей красоты последняя печаль - [5]

Сияют листвою кусты,

И солнце над озером блещет,

Потерянно чайка кричит,

Крылом опираясь на ветер,

Сосна свои слёзы сочит,

Янтарь их прозрачен и светел…

Но в этой святой простоте

Есть плач неизбежной потери,

А в гимне живой красоте —

Конечная хрупкость материй.

Девочке Саше

Столько слов о любви, будто лестница в небо,

Будто лестница в рай… Вы бывали в раю?

Счастье там, говорят, как на ёлке конфеты,

Райских птиц голоса акапельно поют…

Как мне жалко людей, потерявших надежду,

Ведь словами совсем не заполнить пустот

В этом мире скупом, в этом мире безбрежном,

Где три слова звучат, как простые семь нот,

Из которых симфоний бессчётно сложилось,

Стройность звуков даря этой грешной земле.

Как случилось, что плоть навсегда разделилась,

Растерявши любовь в недомолвках и зле?

Мы одно, мы — одно, словно две половины,

Нам нельзя друг без друга, нам порознь — нельзя!

Без мужчины и женщины мира картина,

Словно лестница в жизнь без перил и гвоздя.

Так откуда взялось одиночество, Отче?

Почему столько душ неприкаянно ждут,

Что любовь, наконец, воссияет сквозь очи,

И сердца их к таким же сердцам припадут?

«Снеговая, знойкая погода…»

Снеговая, знойкая погода,

Ветер носит катышки крупы…

Не вошла в цветение природа

Под набрякшей влагой небосвода,

Над морозным холодом тропы.

Хмурятся и падают на землю

Серые густые облака.

Я печали межсезонья внемлю,

В ней желанья, вызревая, дремлют,

Пастораль весеннего мазка,

Что готовит вдумчивый художник

Для эскиза будущей весны…

И клинком из драгоценных ножен

Лист сирени зеленью итожит

Зимние неласковые сны…

«Не попадая в резонанс с душой…»

Не попадая в резонанс с душой,

Холодный мир выталкивает разность,

Приветствуя счастливую развязность

И брезгуя непризнанным левшой.

Улыбка там, где есть и боль и страх,

А слёзы там, где похоть обладанья…

Вот в слитки переплавлены страданья,

Но всё земное — видимость и прах.

Спасай себя, беги от мира тех,

Кто выбрал ложь основою успеха.

И пусть карман твой — только лишь прореха,

Зато душа пребудет без прорех.

Ретро

Крутила мама ручку патефона

И Рио-Рита в форточку неслась…

У времени всегда свои законы

И рвёт оно невидимую связь

Меж тёплыми сердцами поколений,

Разъединяя близких и родных,

Как будто чей-то сумеречный гений

Поит забвеньем сверстников своих.

Настанет наш черёд уйти далече,

И наши дети будут помнить дни,

Когда иные слышались им речи

«Отсталой», непонятливой родни…

Колядка

Я колядую у Судьбы

На этой Святочной неделе.

Что там висит у ней на ели?

Да это крылья из слюды!

Не суй мне пироги в мешок,

Я их испечь сама горазда.

Теперь бываю часто праздна…

Налей-ка мне на посошок!

И эти крылья протяни

В подарок, только осторожно,

Их поломать совсем несложно,

Такие тонкие они.

Я в них на свет не полечу,

Где есть огни житейской рампы,

С меня довольно жёлтой лампы,

Да я и в темноте строчу,

А голос мой звучит во мгле

Так камерно, смешно и глухо, —

Не всякое расслышит ухо.

И стрелки где-то на нуле…

Но я успею, я возьму

Хоть ненадолго эти крылья,

Покрытые межзвёздной пылью,

В биенье сердце разожму

И прыгну в ветреный простор,

Где золотое на багряном,

Где солнцем искренним и пьяным

Освещены макушки гор.

Я к вечности прильну душой,

Искавшей логики и смысла,

Где Зодиака сеть провисла

Блестящей синей мишурой…

Поп Борис Дубенко

На погосте шум и гомон, —

Это ругань или плач?

Напугавшись, снялся ворон,

Обронил внизу калач.

Это свежую могилу

Обмывают здесь братки.

Матерятся, что есть силы,

Кулаки, что молотки.

Впечатлений много разных, —

Кто стрелял, куда попал…

Столько слов блатных несвязных,

Что венок от них упал.

Поп Борис, маша кадилом,

Счёл давненько барыши.

Работёнка та по силам

И, конечно, для души.

Сторонитесь-ка святые,

К вам убийцы зачастят,

Поп Борис натрудит выю,

Коли денежки звенят.

На Рождественской неделе

Так наряден наш погост!

Здесь братки недавно пели

И торчал Борискин хвост.

На снегу цветы остались

И бутылки и еда…

Хоть бы все перестрелялись

Новой жизни господа!

Иуда

От неба вдалеке,

У ада на краю

Он с вервием в руке

Итожил жизнь свою.

Её он прозевал,

Как глупо пропустил!

Так много ближним лгал,

Что больше нету сил.

И вот она — петля.

Грудь исторгает стон…

Да будь навеки клят

Серебреников звон!

Кому они нужны,

Когда погаснет день?

Дырявые штаны

Сухой задели пень,

И затрещал сучок,

Но выдержал, и вот

В траве звенит сверчок:

«Прощай, Искариот!»

Раскаянье иль месть

Последняя — себе?

Нам не узнать, Бог весть,

Кому гореть в огне!

Рубикон

Свой грешный путь топча с лихвой полвека,

Я перешла заветный Рубикон.

Я в каждой твари вижу человека, —

Ужели это не наивный сон?!

Когда я перестану восхищаться

Пустым кимвальным боем языков?

Мне всё как будто снятся, будто снятся,

Великие дерзания веков.

А люди всё мельчают и мельчают,

И глыбы в гальку обращают дни,

Со стороны себя не примечают

Из ныне здесь живущих — ни одни!

Тщета и суета соревнований

Друг перед другом — гиблая игра!

От юности возвышенных дерзаний

Едва ли треть освоена. С утра

Уж не поётся песенки игривой,

Не прыгается на одной ноге,

На голове нет половины гривы,

Но есть любовь к… мочёной кураге.

А всё туда же, тернии минуя,

Увидеть краем глаза свет звезды,

В своём воображении рисуя

Пегасовы злащённые бразды…

И рваться на свободу от рутины,

И заполнять собою без помех

Скрипичных нотных станов паутину,