Шарлотта Бронте делает выбор. Викторианская любовь - [17]
Однажды утром Эмили с изумлением увидела, что Шарлотта спала в… папильотках. Девочки в семье никогда не завивали волосы, просто закалывали их сзади, обнажая свои худые плечи. Кудряшки на сестре смотрелись, на ее взгляд, отвратительно: как фальшивый шиньон на горничной из хорошего дома, но она промолчала. После обеда Шарлотта ненадолго исчезла и вернулась со свертком в руках: это было новое платье, скроенное по континентальной, а не по английской моде, и тут уже нельзя было не признать, что оно выгодно подчеркивало ее осиную талию. Вместо обычного отложного воротничка там была затейливая отделка вокруг шеи: небольшие воланы и белое кружево, прошитое тонкой черной атласной лентой. Лента завязывалась скромным бантом, а на него Шарлотта прикрепила брошь-камею – единственное украшение, оставшееся от матери. Эмили вгляделась и не узнала сестру: румянец на щеках, блеск в глазах и странная улыбка, как будто Шарлотта все время вспоминала о чем-то очень приятном. Еще Эмили отметила, что на их индивидуальные занятия с месье Эже – бывшие предметом зависти и раздражения со стороны остальных девочек – Шарлотта всегда приходила на несколько минут раньше положенного срока. Учитель делал то же самое, и, когда в классе появлялась Эмили, у обоих – хотя они и находились на почтительном расстоянии друг от друга – был такой вид, будто их застали за чем-то непозволительным. Она решила пристальнее понаблюдать за этими двумя: Шарлотту всегда бросает из одной крайности в другую, то она отдается вселенской тоске, то обуреваема новыми грандиозными планами, и никогда не знаешь, чего от нее ожидать в следующую минуту. Хотя необузданной и порывистой в семье считалась как раз Эмили, она-то хорошо знала, какой нетерпимой и страстной может быть старшая сестра. Однажды, в пансионе Роу-Хед, она была так занята собственными переживаниями и видениями (испуганные ученики утверждали потом, что Шарлотта впадала в настоящий транс), что проглядела тяжкую болезнь находившейся рядом Энн, которая чуть не умерла и даже уже причастилась.
Апрель 1842 года выдался в Брюсселе на редкость теплым, и все, учителя и ученицы, стремились как можно больше времени проводить в саду, где по краям дорожек из белого гравия уже вовсю цвели первоцветы; жасмин, спиреи и виноград сплошь покрылись ярко-зеленой листвой и сирень уже выбросила свои лиловые кисточки. Мадам Эже 28 марта родила наконец сына (у супругов были три девочки), которого назвали Проспером Эдуардом Августином. У нее что-то не ладилось с кормлением, и она почти не выходила из своих комнат. Константин же, напротив, был необычайно весел, приветлив и особенно много времени проводил в пансионе для девочек, иногда даже пропуская занятия в соседнем мужском Королевском колледже, что было для него чем-то из ряда вон выходящим. Похоже, в отсутствие всевидящего ока строгой мадам все расслабились и решили просто радоваться жизни и весеннему солнцу.
Сейчас Шарлотта направлялась в беседку, больше всего на свете боясь встретить по дороге какую-нибудь из трех работавших здесь учительниц – мадемуазель Бланш, мадемуазель Софи или мадемуазель Мари. В руках она держала тетрадку с очередным своим опусом и – главное! – подробными советами учителя: “Беспощадно жертвуйте в тексте всем, что не служит ясности изложения и правдоподобию. Выделяйте то, что работает на основную идею, – но так, чтобы образы были яркими, колоритными. Тогда все встанет на свои места и вы обретете стиль, цельность и силу. Прочтите четырнадцатую главу из сборника Ламартина „Поэтические и религиозные гармонии“ – мы проанализируем ее вместе, обращая внимание на детали”. Это последнее слово – “вместе” – и заставляло сердце Шарлотты биться так, словно речь шла о совместном путешествии. В сущности, так оно и было. Кто скажет, что в интеллектуальном общении нет места эротике? Что единство мнений и понимание самых сокровенных мыслей друг друга не доставляет наслаждение сродни оргазму? “Его интеллект был моей библиотекой, и всякий раз, когда она открывалась мне, я входила в рай…” – напишет она потом. Просто у каждого свой рай. Как и ад, впрочем.
Солнце уже спускалось за ограду сада, ласково освещая безупречно, почти как в Англии, подстриженный газон, и в воздухе плыл мелодичный, нежный и величественный звон колоколов в соборе Святых Михаила и Гудулы: прихожане собирались на вечернюю службу. В большой беседке, прятавшейся в тени акаций, никого не оказалось. Была еще другая, поменьше: она стояла более уединенно среди вьющегося винограда. Но и там ни души. Неужели он пошел в тайную аллею, к заброшенной деревенской скамье, которую Шарлотта собственноручно вымыла сразу после зимы, взяв у кухарки ведро и жесткую щетку? Значит, тоже хотел, чтобы им никто не помешал?
Она едва не потеряла сознание, увидев черный силуэт именно там. Он уже ждал ее. Сначала они говорили о Ламартине: Эже заново проживал с Шарлоттой радость открытия французских романтиков, которых он полюбил когда-то сразу и навсегда. Ей, с ее богатой фантазией, склонностью к мистике и стремлением к высоким, необыденным чувствам, они тоже оказались близки. Потом оба замолчали, каждый думал о чем-то своем. Вокруг сгущались сумерки, и силуэты в саду стали расплывчатыми, нечеткими.
Барбара – кто она? Что сегодня о ней знают в России? Дама в черном, поэт, композитор и певица – во Франции ее боготворят по сей день. Это песня Барбары звучала на траурной церемонии после парижских терактов в ноябре 2015-го: в моменты испытаний люди обращаются к тому, что является их душевным кодом. Это за ней с концерта на концерт колесило по Европе целое поколение французских интеллектуалов. Ее фотографию всегда носил с собой Морис Бежар. Услышав первый раз ее альбом, Михаил Барышников начал учить французский.
Прекрасная, отчаянная, ожесточенная судьбой Сторм О’Малли избрала своим уделом опасный жребий пиратского капитана, чьи лихие набеги наводили ужас на самых бесстрашных моряков. Но никто и никогда не дерзнул увидеть в ней женщину… пока на ее корабле не появился Саймон Йорк. Мужественный плантатор-южанин должен был бы ненавидеть и презирать молодую преступницу… Однако вместо ненависти в сердце его неожиданно разгорелась пламенная страсть. Отныне он мечтал лишь об одном — покорить Сторм любой ценой…
У Счастливчика Уинслоу был лишь год в запасе, чтобы устроить свои дела в Калифорнии, иначе многомиллионное наследство деда должно перейти к его завистливым кузенам — братьям Роквелл. Но, чтобы дела пошли на лад, ему нужно сделать многое, а главное — найти верных и надежных помощников.У Молли Кеннеди было именно то, что он искал. Энергичная, схватывающая все на лету, она была готова сразу же приступить к своей работе. К своей настоящей работе. Талантливая актриса, не обремененная излишними моральными принципами, она была завербована исходящими завистью Роквеллами, чтобы, пробравшись в постель Счастливчика, выведать его подлинные замыслы.Молли начала опасаться за свою жизнь, ощутив слежку.
В романтической повести немецкой писательницы Э. Вернер главная коллизия — борьба между патриотизмом и горячей, страстной любовью. Сила чувств героев так велика, что полностью меняет и их самих, и их взаимоотношения, вызывая большой интерес и глубокое сопереживание читателя.
Жажда богатства – одна из самых сильных человеческих страстей. И одна из самых опасных. Потому что чаще всего приводит того, кто встал на путь наживы, к преступлению... Да, имена многих – к примеру, конкистадора Эрнандо Кортеса, обворожительной маркизы-отравительницы Мари-Мадлен де Бренвилье, пирата Генри Моргана, любимца Петра Великого Александра Даниловича Меншикова – записаны на скрижалях истории. Но эти люди шли к своему богатству по трупам, а потому их страдания не вызывают сострадания. Что, наверное, закономерно.
Одна из самых романтических и ярких исторических драм, трогательная и нежная история, многие века вдохновлявшая на творчество поэтов, писателей и художников. Страстная любовь командора Николая Резанова и испанской красавицы Кончиты до сих пор потрясает своей силой, верностью и ослепительной чистотой. Чтобы вымолить ходатайство императора у папы римского на брак с католичкой, Николай Резанов отправился из Калифорнии в Петербург, но по дороге погиб. Кончита верно ждала своего возлюбленного 35 лет, после чего ушла в монастырь, где и завершилась ее земная жизнь, осветленная высоким и непреходящим чувством...
Солейс Фариндейл сразу обратила внимание на нового обитателя отцовского замка — высокого и красивого сокольничего, и была готова подарить ему свою любовь, позабыв об осторожности. Нежная, наивная Солейс! Логан Грей — ее заклятый враг, он намерен убить отца девушки и завладеть замком.
Новой книге Татьяны Москвиной, наверное, могло бы подойти название романа Джеймса Джойса «Портрет художника в юности». Но Москвина – писатель своевольный и гордый, чуждый постмодернистским играм и сомнительным заимствованиям. «Жизнь советской девушки» – прежде всего ее автопортрет на неброском ленинградском фоне 60–80-х годов прошлого века, выписанный с той беспощадной тщательностью, которая выдает автора как последовательного приверженца русской реалистической школы, тонкого психолога и дотошного исследователя уходящей советской натуры.
Сара Бьязини (р. 1977) – актриса, дочь кинозвезды Роми Шнайдер. Она пишет книгу для новорожденной дочери Анны: о радостях, о печалях, о тревогах и прежде всего о своей матери, которой лишилась, будучи совсем маленькой девочкой. “Книга Сары Бьязини – образец «новой чувствительности» в современной литературе. Открытые эмоции отныне не в почете. Все резкости намеренно приглушены. Никаких жестких противопоставлений. Все построено на полутонах. Ключевые слова – «деликатность», «сдержанность». И в этом тоже слышится тайная полемика со страстями, которыми были переполнены фильмы и жизнь ее матери.