Шахта - [8]
Чужой: Нет.
Зеленый: А может вам чего-нибудь выкопать? Я умею только копать. Я мог бы выкопать, например, дыру. Вы могли бы что-нибудь туда спрятать. Вам здесь выкопать? Посередине. У вас была бы дыра. Я много не возьму.
Чужой: Мне, пожалуй, не нужны дыры.
Зеленый: Так, посижу, минутку, прежде, чем снова туда пойду жить. Господин Чужой, люди говорят, господин чужой. Вы сбежали? Вы хотите спрятаться? Вас ищут? Есть в вас что-то, опасное… Скажите, вы убили кого?
Чужой: Да.
Зеленый: Пока. А…
Чужой: Пока, пока.
Валек: Сукин сын приехал, сукин сын. Зачем приехал, зачем?
Песик: Старик, мне надо выйти, мне писать хочется, я тебе стенки описаю, если мы не выйдем.
Валек: Сейчас нельзя. Закрыто. К королеве приехал.
Песик: Ауу… Это я, пёс, лаю.
Чужой: На что лаешь?
Песик: От отчаяния лаю. Старик говорит, что ты за ним приехал.
Чужой: Он так говорит?
Песик: Ты можешь меня тоже забрать? Можно я буду твоим псом?
Чужой: У тебя же есть хозяин.
Песик: Ты одинок? Женщина тебе не нужна? А может, тебе нужен пёс? Ты не хочешь, чтобы я стал твоим пёсиком? Твоей собачкой. Поесть ничего нет?
Чужой: У тебя старик есть. Ты ему нужен.
Песик: Старик вот-вот умрет, а я бы хотел еще пожить.
Чужой: К ноге, или нет, сидеть!
Песик: Как-то я проснулся, нехорошо проснулся и понял, что я пес. Представь себе, что ты пес. Хочешь встать, ходить на двух ногах, но не можешь. Хочешь что-то сказать, но только лаешь, гав. Я сказал себе, ты — пес. И так я стал псом. Глупее всего было, когда я вышел на улицу, чтобы…Ведь не буду же я писать на стену. Люди смотрели на меня странно. Я хотел лаять, хотел только лаять. Гав, гав, гав.
Чужой: Странно я себя тут с вами чувствую, знаешь? Вы знаете? Странно. Странные мысли в голову приходят. Я пытался не думать об этом городе.
Песик: Сказал ты: «Еду в край чужой, найду другое море, и город новый отыщу, прекраснее, чем мой».
Чужой: Да, да, так я ей говорил.
Песик: Это Кавафис.
Вы знаете Кавафиса?
Чужой: Нет.
Песик:
Валек: Кавафис, к ноге! Не надо его бояться.
Маргаритка: Добрый день. Я — маргаритка председателя. Я старая маргаритка я ничего не значу. Я смотрю эти сцены любви и ревности. Я хочу, чтоб люди любили маргаритки.
Председатель: Простите, что помешал, вы спали, кажется.
Чужой: Нет, нет, ничего, ничего, входите, пожалуйста.
Председатель: Осмеливаюсь как-то, так в некотором смысле, помешать вам, и за это простите, что вы спали.
Чужой: В самом деле, ничего страшного.
Председатель: Признайтесь, однако, что несколько странное время для сна, что касается спанья днем.
Чужой: В чем дело?
Председатель: Я собираю деньги на памятник. Это был, знаете, когда-то город шахтерский, богатый, полон жизни, хочу поставить памятник этому городу, который был. Не присоединитесь? Значит, вы считаете, что не было тут когда-то прекрасного города.
Чужой: Нет, нет. Я тут с недавних пор.
Председатель: Ну хорошо, а почему вы, собственно, сюда приехали?
Чужой: Частным образом.
Председатель: Я всё знаю.
Чужой: Что вы знаете?
Председатель: Скажите честно, вы хотите стать председателем? Я, знаете ли, не позволю, не позволю и всё тут.
Чужой: Я не хочу стать председателем.
Председатель: Не хотите? Так почему вы шпионите за нами? Может, вы эксперт по проблемам тектоники? У нас тут проблемы с землей. Появляются странные дыры с тех пор, как закрыли шахту. Не хотите взглянуть?
Чужой: Пожалуй, нет.
Председатель: Вы — инвестор? Вы — посланец корпорации?
Чужой: Я никакой не инвестор.
Председатель: Была у меня дочка, знаете ли. Она — прелестная девушка.
Чужой: Да.
Председатель: Я хотел, чтобы ее жизнь сложилась лучше, чем моя. Когда-то это был город будущего. А теперь это город прошлого. Тут всё было. Трамваи — были, футбольная команда — была, шахта…
Чужой: Чего вы хотите?
Председатель: Надо о ней позаботиться.
Чужой: Это что за музыка? Слышу, как будто кто-то… поет.
Юлия: Поговори со мной. Поговори со мной, как будто я не здешняя, как будто я чужая…
Чужой: Простите…
Юлия: Да?
Чужой: Простите, что я пристаю, так вот, на улице…
Юлия: Ничего.
Чужой: Позвольте, я представлюсь. Я ищу таланты — вокальные, а также актерские.
Юлия: Я — Юлия, девушка с окном.
Чужой: У Вас, как мне подсказывает моя интуиция искателя талантов, необычайный вокальный талант, а также актерский.
Юлия: Спасибо.
Чужой: Я хотел бы с вами работать. Я хотел бы из вас сделать звезду. Вот моя визитка. Позвони мне. Или забеги в мой номер как-нибудь. Поговорим серьезно, а не так, на улице.
Юлия: Заплати мне и я сделаю это, разденусь перед тобой, но разденусь не просто, а разденусь медленно и с большим, большим трудом, так, что не сможешь выдержать, не сможешь попросту представить себе, что это может быть так медленно и с таким трудом и захочешь мне помочь сделать то, о чем я сказала, то есть раздеться и захочешь, чтобы это произошло быстрее, потому что тебе очень захочется увидеть, что будет в конце этого моего долгого раздевания, а я тогда скажу, чтоб ты мне не помогал, то есть, скажу вопреки тебе и буду дальше раздеваться сама, и так будут проходить ночи и дни, а я по-прежнему буду совершенно одетой.
Решенная в эстетике абсурда история взросления двух детей, играющих в одной песочнице, поставлена с использованием необычных выразительных средств. Наравне с актерами в спектакле работают куклы, но отнюдь не театральные. Это игрушки, «растущие» вместе с персонажами. В первой сцене — карикатурно огромные куклы, в последней — резиновые изделия из магазина «для взрослых». Но эпатаж не самоцель, а всего лишь вспомогательное средство в создании на сцене модели нашего мира, показанного в спектакле как пустыня человеческой глухоты, слепоты и непонимания.
Впьесе «Последний папа» говорится об одиночестве детей, заброшенных родителями-трудоголиками: героиня в сопровождении куклы Барби и Медвежонка ищет отца, пропавшего в городских джунглях.
Когда я убеждал себя в том, что мне нечего терять, я и помыслить не мог, что что-то всё-таки осталось. Большое и незримое, что не давало мне перешагнуть черту. Человечность. Это было она. Но сегодня я и её лишился. Лишился подле того, кому она вовсе не была знакома. Должно ли это меня успокоить? Успокоить, когда за стенкой лежат двое моих друзей в "черном тюльпане", ещё утром ходившие по этой земле. Война. Я в полной мере осознал, что у этого слова был солоноватый привкус железа. И бешеная боль потери и безысходности. Понимание собственного бессилия, когда на твоих глазах убивают невинных ребят. И лучшее, что ты можешь сделать — убить в ответ.
Категория: джен, Рейтинг: PG-13, Размер: Мини, Саммари: Пит подумал, что будет, если Тони его найдёт. Что он вообще сделает, когда поймёт, что подопечный попросту сбежал? Будет ли просить полицейских его найти или с облегчением вздохнёт, обрадованный тем, что теперь больше времени может посвятить Рири? В последнее очень не хотелось верить, Питер хотел, чтобы их разговор о его проступке состоялся, хотел всё ещё что-то значить для Старка, даже если совсем немного.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.
«Герой Нашего Времени, милостивые государи мои, точно, портрет, но не одного человека; это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии. Вы мне опять скажете, что человек не может быть так дурен, а я вам скажу, что ежели вы верили возможности существования всех трагических и романтических злодеев, отчего же вы не веруете в действительность Печорина? Если вы любовались вымыслами гораздо более ужасными и уродливыми, отчего же этот характер, даже как вымысел, не находит у вас пощады? Уж не оттого ли, что в нем больше правды, нежели бы вы того желали?..».
Материал для драмы «Принц Фридрих Гомбургский» Клейст почерпнул из отечественной истории. В центре ее стоят события битвы при Фербеллине (1675), во многом определившие дальнейшую судьбу Германии. Клейст, как обычно, весьма свободно обошелся с этим историческим эпизодом, многое примыслив и совершенно изменив образ главного героя. Истерический Фридрих Гомбургский весьма мало походил на романтически влюбленного юношу, каким изобразил его драматург.Примечания А. Левинтона.Иллюстрации Б. Свешникова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.