– то есть в руку хозяина
дома, протянутую наружу, – И тот ВНЕС это внутрь. То есть,
бедняк взял вещь с ее места в общественном владении, а хозяин дома положил
ее в личном владении. В этом случае тоже ОТ НАКАЗАНИЯ ОБА СВОБОДНЫ,
поскольку ни один из них не совершил работу полностью, но только часть
ее.
И вот – еще два "выхода" вещей из одного владения в другое, запрещенные
мудрецами Торы в отношении человека, стоящего "внутри": 1. частичный вынос
вещи посредством того, что этот человек только забирает ее из личного
владения, 2. частичный внос вещи посредством того, что этот человек
только кладет ее на место в личном владении.
Согласно этому объяснению, первый из двух последних случаев, которые рассматривает
мишна, – это пример двух "выходов" вещей, запрещенных мудрецами Торы в
отношении человека, стоящего "снаружи", а второй из них – двух "выходов"
вещей, запрещенных мудрецами Торы в отношении человека, стоящего "внутри".
Обратим внимание на то, что каждый из этих примеров включает в себя еще
два в отношении человека, стоящего в другом владении. А именно, первый
пример включает в себя еще два случая по отношению к стоящему "внутри":
когда бедняк протягивает руку внутрь дома, и хозяин дома берет из нее
корзину, – для стоящего снаружи это пример взятия вещи с ее места, а для
стоящего внутри – это пример помещения ее на новом месте. Второй пример
тоже включает в себя еще два случая по отношению к стоящему "снаружи".
Тем не менее, наша мишна перечисляет случаи "выхода" вещи, осуществляемые
только человеком, который сначала протягивает руку и берет вещь или кладет
ее (Шабат, 3а, Тосафот "Птурей"). Однако Раши разъясняет эту мишну иначе:
что в каждом из последних двух примеров есть один "выход" предмета, запрещенный
мудрецами Торы в отношении бедняка, стоящего снаружи, и один "выход" предмета
в отношении хозяина дома, стоящего внутри, так как мишна обращает внимание
только на взятие предмета с его места, то есть на самое начало работы,
вызывающее подозрение, что тот же человек ее и завершит, однако моменты,
когда вещь кладут на место, мишна совершенно игнорирует. Точно так же
комментирует ее Бартанура, и Гамеири пишет, что подход этот – самый верный.
А тем, что мишна перечисляет "выходы" осуществляемые и бедняком, и хозяином
дома – несмотря на то что это относится к одной и той же стороне проблемы,
– она подчеркивает, что в запрете выноса вещи из одного владения в другое
содержится нечто неожиданное, так как это действие совсем не выглядит
как работа поэтому мишна оказывается должна перечислить случаи запрещенного
выноса вещей как в отношении "стоящего снаружи", так и в отношении "стоящего
внутри".
НЕ СЯДЕТ ЧЕЛОВЕК ПЕРЕД ЦИРЮЛЬНИКОМ ПЕРЕД САМОЙ "МИНХОЙ", ПОКА НЕ ПОМОЛИТСЯ.
НЕ ВОЙДЕТ ЧЕЛОВЕК ни В БАНЮ, НИ В КОЖЕВНЮ, НИ ЧТОБЫ ЕСТЬ, НИ ЧТОБ СУДИТЬ.
НО ЕСЛИ НАЧАЛИ – НЕ ПРЕКРАЩАЮТ. ДЕЛАЮТ ПЕРЕРЫВ ДЛЯ ПРОЧТЕНИЯ "ШМА", НО
НЕ ПРЕРЫВАЮТСЯ ДЛЯ МОЛИТВЫ.
Объяснение мишны второй
Эта мишна учит, что запрещается делать перед самой молитвой "Минха"
даже в будни, предваряя тем самым следующую, третью мишну, которая сообщает,
что запрещается делать перед самой "Минхой" в канун субботы. В нашем
комментарии к трактату "Брахот" (4:1) мы уже разъясняли, что время молитвы
"Минха" начинается с половины десятого солнечного часа (когда день делится
на 12 равных частей – эти часы называются "временны'ми"), и это – время
т.н. "малой Минхи". Однако с половины седьмого солнечного часа (то есть
с получаса после полудня) начинается время т.н. "большой Минхи", и вопрос,
какую именно "Минху" имеет в виду наша мишна, – предмет обсуждения Гемары.
Впрочем, вот вывод, к которому приходит большинство комментаторов: что
речь идет даже о "большой Минхе" (Рамбам, Гамеири, Бартанура).
НЕ СЯДЕТ ЧЕЛОВЕК ПЕРЕД ЦИРЮЛЬНИКОМ, чтобы подстричься, ПЕРЕД
САМОЙ "МИНХОЙ" – то есть перед "большой Минхой", время которой начинается
с половины седьмого временно'го часа (как было разъяснено в предисловии
к объяснению этой мишны).
Выражение ПЕРЕД САМОЙ "МИНХОЙ" означает примерно полчаса перед началом
предназначенного для нее времени, и здесь – запрет начинается с шести
временны'х часов (то есть с полудня).
ПОКА НЕ ПОМОЛИТСЯ "Минху". Как объясняет Гемара, это – запрет мудрецов
Торы, установленный по причине опасения, что после начала стрижки сломается
инструмент, которым пользуется цирюльник, и пока он будет починен, время
"Минхи" пройдет.
НЕ ВОЙДЕТ ЧЕЛОВЕК ни В БАНЮ перед самой "Минхой", пока не помолится.
Это – тоже декрет мудрецов Торы по причине опасения, вдруг человек потеряет
в бане сознание и не сможет помолиться "Минху".
НИ В КОЖЕВНЮ – то есть в мастерскую, где выделывают кожу, и точно
так же в любое другое крупное предприятие. Причина этого запрета – опасение,
что вдруг этот человек обнаружит дефект в процессе производства, начнет
заниматься его исправлением и так втянется в работу, что не заметит, как
время "Минхи" пройдет.
Согласно другому объяснению, причина этого постановления мудрецов Торы
в опасении, вдруг человек обнаружит, что ряд кож безнадежно испорчены,
и так расстроится, что не сможет молиться (Раши).
