Севастопольские записки - [40]

Его теперь часто можно видеть с Иваном Ефимовичем. Как и командарм, он бывает в войсках. Теперь на нашем командном пункте более частыми гостями стали политработники. Чухнов как-то незаметно еще более усилил нашу связь с политотделом армии. Начальник политотдела армии бригадный комиссар Л. П. Бочаров, высокообразованный, глубоко принципиальный в вопросах политики руководитель, тоже нередко заходит к нам, делится впечатлениями о тех или иных событиях на фронте.

Надо прямо сказать, что до приезда И. Ф. Чухнова в войсках мало кто знал члена Военного совета. Знали только Петрова. Теперь же фамилии Петрова и Чухнова все чаще звучат рядом.

Непосредственное общение с рядовыми воинами там, на переднем крае, — характерный метод военно-политической работы Ивана Филипповича. И бойцы сразу распознали его как их старшего товарища и друга, оценили и полюбили.

Удивительно простой и скромный, он скоро стал таким же близким нам, штабным работникам, как Петров и Крылов. Простота в обращении с подчиненными — признак высокой партийной воспитанности. Человеку с холодным сердцем нечего делать в армейском партийном аппарате.

Сейчас нам не надо ездить в тыл для подписи приказов, как это делали мы раньше. Бывало, повезут приказ, а мы ждем, когда его подпишет член Военного совета, когда посланный вернется, чтобы быстрее разослать. Ждем и нервничаем. Каждая минута задержки приказа — это потеря времени войсками, потеря инициативы, а иногда, как результат, невозможность его исполнения. К сожалению, не все штабные командиры и не всегда бережно относятся ко времени, забывают, что на войне фактор времени играет большую роль. Здесь промедление смерти подобно.

9 и 10 марта немцы вновь предприняли ряд атак, но были сравнительно легко нами отбиты. Объектом атак был стык 2-го и 3-го секторов. В отражении участвовали чапаевцы и морская бригада Горпищенко.

В эти дни чапаевцы понесли тяжелую утрату. Погибли начальник политотдела дивизии Н. А. Бердовский и заведующий сектором учета партдокументов политотдела лейтенант Клепач.

После утверждения дивизионной партийной комиссией решений первичных организаций о приеме в партию новых членов Бердовский и Клепач выехали на передовую вручать партийные билеты. В это время немцы начали артиллерийско-минометную подготовку и бомбардировку с самолетов. Они погибли от прямого попадания авиабомбы. Бердовского все знали как замечательного человека, тесно сплачивавшего коммунистов-чапаевцев в жестокой борьбе Это была утрата не только для личного состава дивизии, но и для всей Приморской армии. Командарм высоко ценил Бердовского и приказал захоронить его останки на Малаховом кургане, там, где был похоронен командир 40-й кавалерийской дивизии полковник Ф. Ф. Кудюров.

Еще одна печальная весть дошла до нас в эти дни. Мы получили от партизан сведения, что к ним добрались лишь несколько человек из Евпаторийского десанта. Многие, кому удалось выбраться из Евпатории, пали жертвой предателей в деревнях. В самом городе немцы провели жестокую карательную экспедицию, расстреляв большое число жителей, заподозренных в помощи десанту.

Разведка донесла, что немцы готовят новый штурм Севастополя и предполагают высадить в районе Французского кладбища воздушный десант.

Пришлось выехать на рекогносцировку. Целый день провел, обследуя каждый километр. С точки зрения тактической целесообразности такое предположение может быть и реальным. Местность в треугольнике Севастополь — мыс Херсонес — Французское кладбище позволяет высадить воздушный десант.

Вечером поехал к Крылову, проведать и посоветоваться.

Николай Иванович внимательно выслушал меня, признав действия мои в целом правильными, но подметил промах в одной существенной детали (дело касалось противодесантного инженерного оборудования района), ошарашив меня: ведь об этом просчете надо докладывать Петрову.

— Проморгал, так и сознайся, проси разрешения внести изменения.

Так я и сделал, сославшись на советы Крылова. Поправку Петров согласился принять, но сделал укоризненное замечание:

— Что ж это ты прошляпил.

Я не обиделся. Мой просчет, моя и ответственность.

Занялся противодесантной обороной. Контролирую, как выполняется поставленная задача.

Вечером, усталый, едва успеваю прочитать очередные сводки для передачи во фронт.

Каждый день бываю у Крылова, докладываю о ходе работы. Николай Иванович поручил разработать проект инструкции по борьбе с воздушными десантами. Надо дать указания всем нашим войскам, как вести себя в случае, если враг выбросит десант с самолетов. Эту мысль Крылов обосновал тем, что мы сейчас думаем лишь об одном возможном месте выброски десанта, а противник может выбрать и другое, например, плато Сапун-горы, Федюхины высоты или долину речки Черной.

Теперь сижу и думаю: с чего начать? Разбиваю нашу территорию на сектора. Но это только начальная часть. Главное — как и чем вести борьбу, как не допустить, чтобы противник выбросил десант, а если ему и удастся это сделать, то уничтожить десантников еще в воздухе?

Над морем все чаще и чаще появляются вражеские самолеты; они охотятся за нашими судами. У противника безусловное превосходство в воздухе. У нас очень мало самолетов, да и те устаревшей конструкции, так что о борьбе за изменение этого положения не может быть и речи. Представитель авиации при нашем штабе полковник Н. А. Проворов сокрушается по этому поводу, но что он может сделать? Авиация базируется на Большой земле, «работает» на Керчь. К нам же из Краснодара прилетают только транспортные самолеты ЛИ-2 — привозят груз и увозят раненых. Их всего семь. График рейсов рассчитан так, что они успевают за ночь прибыть к нам и улететь назад. Привлечение самолетов обусловлено тем, что транспортировка по морю чрезвычайно усложнилась. Обычно корабли стоят в бухтах Севастополя до начала темноты под защитой зенитных средств, расположенных на берегу, не подвергаясь артиллерийскому обстрелу вражеских батарей. Уходить в светлое время все опаснее — море находится под непрерывным наблюдением противника. Пути на Новороссийск, Туапсе, Поти контролируют не только бомбардировщики, но и самолеты-торпедоносцы и даже торпедные катера и подводные лодки немцев. Нашим боевым кораблям часто приходится вести огонь по торпедоносцам не только зенитной артиллерией, но и орудиями главного калибра.