Сети города. Люди. Технологии. Власти - [62]
В мае 2008 года произошла утечка нефти из опытной скважины, и на песке были обнаружены тяжелые сырые пятна.
Близилось лето 2008 года, и ENI решила активизировать свою пропагандистскую машину, чтобы представить собственную версию происходящего. Она согласилась принять участие в дебатах в университете соседней Пескары. Меня пригласили, я прилетела из Калифорнии. Мое выступление значилось в программе последним. Мне предстояло очень большое испытание: я должна была выступить против – и подвергнуться ответной критике – нефтяников-руководителей, которые прилетели из Лондона и Милана; инженеров, которые проектировали эти нефтяные объекты; профессора химии из Университета Пизы, который работал на ENI в качестве консультанта. Они знали гораздо больше, чем я. Я должна была выглядеть дурой. Но я сделала то, что должна была делать в таких случаях: я подготовилась. Я изучила их инвесторские заявления и «подробные досье», которые Рикардо раздобыл для меня через свои связи с Партией зеленых.
В комнате было многолюдно. Наконец подошла моя очередь. Я была единственной женщиной среди спикеров. Я терпеливо выслушала все, что говорили предыдущие эксперты. Нефтяные боссы на самом деле не слишком заботились о производимом впечатлении. Они упомянули всего об одной точке выбросов в атмосферу, в то время как проект предусматривал до четырнадцати; они повторили, что речь не идет о нефтеперерабатывающем заводе и что сероводород не так уж химически опасен; что Италия нуждается в этой нефти. Я ловила каждое слово и, говоря с трибуны, смотрела им прямо в глаза. Необходимо было четко обозначить, что мы не собираемся идти на компромиссы; что мы осознаем: все это – попытки убедить нас в возможности сосуществования сырой нефти и виноградников, но нам было лучше знать, что делать. Я показала свои собственные фотографии проекта с четырнадцатью «точками выбросов»; заявления инвесторов, где Нефтяной центр был назван заводом; журнальные публикации, где сероводород был назван главным загрязнителем; заголовки журнала Nature and Science с подробностями об ущербе, наносимом окружающей среде нефтью и газом. Я сказала им, что, возможно, эта нефть нужна ENI, но не жителям Абруццо. Публика аплодировала несколько раз. Нефтяные боссы опешили. Один из них, одетый в элегантный костюм горчичного цвета, обронил сидящей рядом женщине, не зная, что это моя мать: «Эта женщина крута!» Моя мама просияла в ответ: «Мы знаем. Она наша дочь».
После обсуждения двое нефтяников-управленцев, в том числе Мистер Горчица, подошли ко мне с дружелюбным видом. Они сказали, что в глубине души они тоже сторонники защиты окружающей среды и ценят мое усердие, но эта нефть действительно стратегически значима для внутренних нужд Италии. Они протянули мне руки для рукопожатия. Я вяло подала руку в ответ, сказав, что не верила им ни секунды.
– Истинному стороннику защиты окружающей среды не понять выкорчевывания виноградников ради возведения нефтяных вышек.
Мне стоило усилий быть такой категоричной, такой суровой, такой закрытой с ними. В реальной жизни я не такая. Но я понимала, что любая попытка примирения будет использоваться как способ найти золотую середину, открыть переговоры, искать лазейки и компромиссы. Все эти вещи значили «да». Вместо этого должно было быть громкое и окончательное «нет», научное и личное. В конце концов, я улетала обратно в США, и они были намного сильнее меня. Нужно было дать понять им и местным жителям, что никаких компромиссов быть не может.
Лето после этого я провела, продолжая выступать на тему нефти, убеждая политиков принять меры и напоминая местным жителям о том, что мораторий рано или поздно истечет и что нам нужен больший план. Мы хотели отмены разрешений и гарантий того, что Нефтяной центр не будет построен. Я сделала упор на то, чтобы и далее не оставлять в покое местное духовенство. На протяжении всего года я продолжала писать им электронные и обычные письма, призывая к действию. Голоса епископов имели большой вес: было важно иметь их на своей стороне.
Наконец два самых видных епископа области согласились встретиться со мной в частном порядке. Я была благодарна им за предоставленную возможность; они осведомились о моем «католичестве», моих намерениях и компетенции. Я призвала их принять меры. Я дала им ссылки, мы подробно обсудили важность активной позиции. Как и в электронной переписке, на встрече я пыталась совместить науку с социальной справедливостью. Иисус гнал торговцев прочь из храма, потому что те оскверняли священное пространство; в каком-то смысле нефтяные бурильщики собирались сделать то же самое с нашей окружающей средой.
Я не была уверена в том, что последует за обещаниями, однако, к моему большому удивлению, 1 сентября 2008 года, в день, отведенный католической церковью для чествования окружающей среды, все собрание епископов Абруццо выступило с заявлением против Нефтяного центра. Все собрание. Для Италии это было беспрецедентно. Вся страна пестрела заголовками: никогда итальянская церковь не занимала такую решительную позицию по конкретному мирскому вопросу, более того – по вопросу, который затрагивал интересы крупнейшей нефтяной компании Италии и противоречил им. Одна из ведущих газет Италии озаглавила статью так: «Теолог Папы ведет войну против ENI». Как оказалось, один из епископов был личным советником Папы Иоанна Павла II по вопросам теологии.
Эта книга посвящена современному городу и вдохновлена им. Под общей обложкой собрана богатая мозаика исследовательских подходов и сюжетов, пытающихся ухватить изменчивость, множественность и неоднозначность городской жизни. Это разнообразие объединяет микроурбанизм – подход, предлагающий «близкий взгляд» на город: возможность разглядеть его через мелочи и детали. С их помощью раскрывается насыщенная повседневность города и привлекается внимание к его главным действующим лицам – обывателям, которые своими повседневными действиями, чувствами, настроением создают город, его значимые места и маршруты.
В работе проанализированы малоисследованные в нашей литературе социально-культурные концепции выдающегося немецкого философа, получившие названия «радикализации критического самосознания индивида», «просвещенной общественности», «коммуникативной радициональности», а также «теоретиколингвистическая» и «психоаналитическая» модели. Автором показано, что основной смысл социокультурных концепций Ю. Хабермаса состоит не только в критико-рефлексивном, но и конструктивном отношении к социальной реальности, развивающем просветительские традиции незавершенного проекта модерна.
История нашего вида сложилась бы совсем по другому, если бы не счастливая генетическая мутация, которая позволила нашим организмам расщеплять алкоголь. С тех пор человек не расстается с бутылкой — тысячелетиями выпивка дарила людям радость и утешение, помогала разговаривать с богами и создавать культуру. «Краткая история пьянства» — это история давнего романа Homo sapiens с алкоголем. В каждой эпохе — от каменного века до времен сухого закона — мы найдем ответы на конкретные вопросы: что пили? сколько? кто и в каком составе? А главное — зачем и по какому поводу? Попутно мы познакомимся с шаманами неолита, превратившими спиртное в канал общения с предками, поприсутствуем на пирах древних греков и римлян и выясним, чем настоящие салуны Дикого Запада отличались от голливудских. Это история человечества в его самом счастливом состоянии — навеселе.
Монография, подготовленная в первой половине 1940-х годов известным советским историком Н. А. Воскресенским (1889–1948), публикуется впервые. В ней описаны все стадии законотворческого процесса в России первой четверти XVIII века. Подробно рассмотрены вопросы о субъекте законодательной инициативы, о круге должностных лиц и органов власти, привлекавшихся к выработке законопроектов, о масштабе и характере использования в законотворческой деятельности актов иностранного законодательства, о законосовещательной деятельности Правительствующего Сената.
Пражская весна – процесс демократизации общественной и политической жизни в Чехословакии – был с энтузиазмом поддержан большинством населения Чехословацкой социалистической республики. 21 августа этот процесс был прерван вторжением в ЧССР войск пяти стран Варшавского договора – СССР, ГДР, Польши, Румынии и Венгрии. В советских средствах массовой информации вторжение преподносилось как акт «братской помощи» народам Чехословакии, единодушно одобряемый всем советским народом. Чешский журналист Йозеф Паздерка поставил своей целью выяснить, как в действительности воспринимались в СССР события августа 1968-го.
Книга посвящена первой успешной вооруженной революции в Латинской Америке после кубинской – Сандинистской революции в Никарагуа, победившей в июле 1979 года.В книге дан краткий очерк истории Никарагуа, подробно описана борьба генерала Аугусто Сандино против американской оккупации в 1927–1933 годах. Анализируется военная и экономическая политика диктатуры клана Сомосы (1936–1979 годы), позволившая ей так долго и эффективно подавлять народное недовольство. Особое внимание уделяется роли США в укреплении режима Сомосы, а также истории Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) – той силы, которая в итоге смогла победоносно завершить революцию.
Книга стала итогом ряда междисциплинарных исследований, объединенных концепцией «собственной логики городов», которая предлагает альтернативу устоявшейся традиции рассматривать город преимущественно как зеркало социальных процессов. «Собственная логика городов» – это подход, демонстрирующий, как возможно сфокусироваться на своеобразии и гетерогенности отдельных городов, для того чтобы устанавливать специфические закономерности, связанные с отличиями одного города от другого, опираясь на собственную «логику» каждого из них.
Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.
Перед читателем одна из классических работ Д. Харви, авторитетнейшего англо-американского географа, одного из основоположников «радикальной географии», лауреата Премии Вотрена Люда (1995), которую считают Нобелевской премией по географии. Книга представляет собой редкий пример не просто экономического, но политэкономического исследования оснований и особенностей городского развития. И хотя автор опирается на анализ процессов, имевших место в США и Западной Европе в 1960–1970-х годах XX века, его наблюдения полувековой давности более чем актуальны для ситуации сегодняшней России.
Работа Марка Оже принадлежит к известной в социальной философии и антропологии традиции, посвященной поиску взаимосвязей между физическим, символическим и социальным пространствами. Автор пытается переосмыслить ее в контексте не просто вызовов XX века, но эпохи, которую он именует «гипермодерном». Гипермодерн для Оже характеризуется чрезмерной избыточностью времени и пространств и особыми коллизиями личности, переживающей серьезные трансформации. Поднимаемые автором вопросы не только остроактуальны, но и способны обнажить новые пласты смыслов – интуитивно знакомые, но давно не замечаемые, позволяющие лучше понять стремительно меняющийся мир гипермодерна.