Сети города. Люди. Технологии. Власти - [117]
Foursquare. Мы скачали данные из Foursquare за период с марта 2009‐го по март 2014 года (1826 дней) с помощью API этого приложения. Всего мы насчитали 8 527 198 чекинов по всей длине Бродвея.
Фотографии из Google Street View. Мы экспериментировали с видео и фотографиями Бродвея, снятыми нами самими, но то, что у нас получилось, выглядело не так здорово, как изображения, предоставляемые функцией «Просмотр улиц» Google (Google Street View). Поэтому мы решили включить эти изображения в наш проект в качестве еще одного источника данных. Мы написали программу, при помощи которой загрузили фотографии из «Просмотра улиц» Google (по одному изображению на каждую из 713 точек, которые мы отметили на Бродвее), ориентированные в трех направлениях: на восток, запад и вверх. Первые две картинки демонстрировали здания на обеих сторонах улицы. Вид снизу вверх особенно интересен, так как он показывает, какая часть неба видна между зданиями при той ширине угла объектива, которая используется Google для фотографий Google Street View. В Нижнем и Среднем Манхэттене бóльшая часть фотографий снята вблизи высотных зданий, и виден только маленький кусочек неба. Но в северной части Бродвея здания ниже, благодаря чему на снимках можно увидеть большие участки неба.
Сервисы такси. Крис Уонг получил данные о поездках пассажиров за 2013 год от NYC Taxi and Limousine Commission (TLC)[700]. В 2013 году на Манхэттене было совершено 140 миллионов поездок на такси. Выбрав из этой базы данные, которые совпадали с координатами Бродвея, мы получили 22 миллиона поездок (10 077 789 мест высадки и 12 391 809 мест посадки).
Экономические индикаторы. Мы использовали последние данные American Community Service (ACS). Это ежегодный опрос части населения США, проводимый Бюро переписи населения. Географические зоны, которые в нем присутствуют, намного больше прямоугольников 30 на 100 метров, использовавшихся нами для ограничения территории Бродвея. Наш Бродвей состоит из 713 прямоугольников, пересекающих 73 более крупных зоны переписи населения. Из-за подобной разницы в масштабе любые статистические данные из переписи населения лишь примерно применимы к небольшим участкам Бродвея. Принимая это во внимание, мы решили использовать только один экономический показатель из данных ACS – средний доход домохозяйств. Эти данные показаны как один из «слоев» (далее – уровней) в нашей инсталляции.
Улица Данных: навигация без карты
Мы провели многие месяцы, экспериментируя с различными способами представления всех этих данных при помощи различных интерфейсов. Результатом наших поисков стал визуально насыщенный интерфейс, построенный вокруг изображений, в котором цифры играют второстепенную роль, а карты не используются вовсе.
Проект предлагает новую визуальную метафору для осмысления города – вертикально организованные «слои» изображений и уровней данных. В нашем проекте тринадцать таких уровней, все они привязаны к точкам, отмеченным на Бродвее. По мере «движения» вдоль улицы вы видите подборку фотографий каждой зоны из Instagram, изображения из «Просмотра улиц» Google, с ракурсами «налево», «направо» и «вверх», а также диаграмму, показывающую преобладающие оттенки цвета из собранных нами изображений на каждом из участков улицы. Мы также показываем среднее количество поездок на такси, твиты, содержащие изображения, и средний доход семьи в тех районах города, которые пересекает Бродвей. Чтобы помочь сориентироваться, мы добавили дополнительные уровни с названиями районов Манхэттена, по которым проходит Бродвей, поперечные улицы и достопримечательности.
Этот интерактивный интерфейс доступен онлайн как один из сегментов сайта проекта (on-broadway.nyc). Мы также демонстрировали его на 46-дюймовом интерактивном сенсорном экране в рамках выставки Public Eye, проходившей в Нью-Йоркской публичной библиотеке (12/2014–1/2016). Поскольку выставка была бесплатной и работала каждый день, ее посещали ежедневно десятки людей, и мы могли наблюдать, как обычные ньюйоркцы и туристы взаимодействуют с интерфейсом. Стало ясно, что акцент на визуальные уровни – фотографии из Instagram и Google – в первую очередь позволил сделать интерфейс полезным для публики. Мы много раз видели, как посетители находили и увеличивали определенный квартал, имевший для них значение, – возможно, место, где они родились или жили долгое время.
Подобная персонализация «больших данных» была одной из основных наших целей. Мы хотели дать возможность горожанам увидеть, как различные типы информации о городе соотносятся друг с другом, позволить соотнести порой абстрактные данные со своим личным опытом, местами, где они жили или бывали.
В наши дни бизнес-компании, государственные учреждения и другие организации собирают большие объемы данных о городах. Эти данные используются различными способами, часто невидимыми для нас. В то же время, как я отмечал выше, многие города открывают доступ к некоторым из своих баз данных и проводят конкурсы, чтобы поощрить создание полезных приложений, основанных на использовании этих данных.
Эта книга посвящена современному городу и вдохновлена им. Под общей обложкой собрана богатая мозаика исследовательских подходов и сюжетов, пытающихся ухватить изменчивость, множественность и неоднозначность городской жизни. Это разнообразие объединяет микроурбанизм – подход, предлагающий «близкий взгляд» на город: возможность разглядеть его через мелочи и детали. С их помощью раскрывается насыщенная повседневность города и привлекается внимание к его главным действующим лицам – обывателям, которые своими повседневными действиями, чувствами, настроением создают город, его значимые места и маршруты.
В работе проанализированы малоисследованные в нашей литературе социально-культурные концепции выдающегося немецкого философа, получившие названия «радикализации критического самосознания индивида», «просвещенной общественности», «коммуникативной радициональности», а также «теоретиколингвистическая» и «психоаналитическая» модели. Автором показано, что основной смысл социокультурных концепций Ю. Хабермаса состоит не только в критико-рефлексивном, но и конструктивном отношении к социальной реальности, развивающем просветительские традиции незавершенного проекта модерна.
История нашего вида сложилась бы совсем по другому, если бы не счастливая генетическая мутация, которая позволила нашим организмам расщеплять алкоголь. С тех пор человек не расстается с бутылкой — тысячелетиями выпивка дарила людям радость и утешение, помогала разговаривать с богами и создавать культуру. «Краткая история пьянства» — это история давнего романа Homo sapiens с алкоголем. В каждой эпохе — от каменного века до времен сухого закона — мы найдем ответы на конкретные вопросы: что пили? сколько? кто и в каком составе? А главное — зачем и по какому поводу? Попутно мы познакомимся с шаманами неолита, превратившими спиртное в канал общения с предками, поприсутствуем на пирах древних греков и римлян и выясним, чем настоящие салуны Дикого Запада отличались от голливудских. Это история человечества в его самом счастливом состоянии — навеселе.
Монография, подготовленная в первой половине 1940-х годов известным советским историком Н. А. Воскресенским (1889–1948), публикуется впервые. В ней описаны все стадии законотворческого процесса в России первой четверти XVIII века. Подробно рассмотрены вопросы о субъекте законодательной инициативы, о круге должностных лиц и органов власти, привлекавшихся к выработке законопроектов, о масштабе и характере использования в законотворческой деятельности актов иностранного законодательства, о законосовещательной деятельности Правительствующего Сената.
Пражская весна – процесс демократизации общественной и политической жизни в Чехословакии – был с энтузиазмом поддержан большинством населения Чехословацкой социалистической республики. 21 августа этот процесс был прерван вторжением в ЧССР войск пяти стран Варшавского договора – СССР, ГДР, Польши, Румынии и Венгрии. В советских средствах массовой информации вторжение преподносилось как акт «братской помощи» народам Чехословакии, единодушно одобряемый всем советским народом. Чешский журналист Йозеф Паздерка поставил своей целью выяснить, как в действительности воспринимались в СССР события августа 1968-го.
Книга посвящена первой успешной вооруженной революции в Латинской Америке после кубинской – Сандинистской революции в Никарагуа, победившей в июле 1979 года.В книге дан краткий очерк истории Никарагуа, подробно описана борьба генерала Аугусто Сандино против американской оккупации в 1927–1933 годах. Анализируется военная и экономическая политика диктатуры клана Сомосы (1936–1979 годы), позволившая ей так долго и эффективно подавлять народное недовольство. Особое внимание уделяется роли США в укреплении режима Сомосы, а также истории Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) – той силы, которая в итоге смогла победоносно завершить революцию.
Книга стала итогом ряда междисциплинарных исследований, объединенных концепцией «собственной логики городов», которая предлагает альтернативу устоявшейся традиции рассматривать город преимущественно как зеркало социальных процессов. «Собственная логика городов» – это подход, демонстрирующий, как возможно сфокусироваться на своеобразии и гетерогенности отдельных городов, для того чтобы устанавливать специфические закономерности, связанные с отличиями одного города от другого, опираясь на собственную «логику» каждого из них.
Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.
Перед читателем одна из классических работ Д. Харви, авторитетнейшего англо-американского географа, одного из основоположников «радикальной географии», лауреата Премии Вотрена Люда (1995), которую считают Нобелевской премией по географии. Книга представляет собой редкий пример не просто экономического, но политэкономического исследования оснований и особенностей городского развития. И хотя автор опирается на анализ процессов, имевших место в США и Западной Европе в 1960–1970-х годах XX века, его наблюдения полувековой давности более чем актуальны для ситуации сегодняшней России.
Работа Марка Оже принадлежит к известной в социальной философии и антропологии традиции, посвященной поиску взаимосвязей между физическим, символическим и социальным пространствами. Автор пытается переосмыслить ее в контексте не просто вызовов XX века, но эпохи, которую он именует «гипермодерном». Гипермодерн для Оже характеризуется чрезмерной избыточностью времени и пространств и особыми коллизиями личности, переживающей серьезные трансформации. Поднимаемые автором вопросы не только остроактуальны, но и способны обнажить новые пласты смыслов – интуитивно знакомые, но давно не замечаемые, позволяющие лучше понять стремительно меняющийся мир гипермодерна.