Серые ублюдки - [67]

К Свиному гребню был пригвожден орк, распятый на деревянном остове нижней стороны механизма. Тяжак был наклонен головой к земле, но тело медленно выравнивалось по мере того, как тягловые свиньи поднимали помост.

Ближе всех к Шакалу находился Колпак.

– Поймали еще одного?

– Нет, – ответил Колпак. Он не отводил немигающий, исполненный голодного восторга взгляд от пойманного орка.

Шакал в недоумении снова посмотрел на воющего пленника. Как и убитый им орк, этот тоже был только в кожаной повязке. В животе у него красовались две зияющие рваные раны. Круглые, какие остаются от свиных бивней.

– Черт, – выдохнул Шакал, увидев, что из глазницы орка торчала тренчальная стрела. Это был тот самый тяжак, которого он убил.

Свиной гребень продолжал подниматься, постепенно скрывая орка из виду. Стоявший рядом Ваятель вытянул шею и положил руку Штукарю на плечо. Чародей, похоже, был доволен. Его зубы сверкали в свете звезд.

Когда Свиной гребень поднялся вертикально, Ваятель дал соплякам знак остановить тягловых свиней. Одна половина помоста теперь превратилась в башню, которая покачивалась у вершины, высоко над валом. На самом ее верху завопил орк, повернутый теперь к пустошам.

Ваятель повернулся лицом к Ублюдкам, излучая триумф своей искаженной фигурой.

– Пусть половина идет спать. И сопляки тоже. Все сейчас здесь не нужны.

– Как тут спать-то? – пожаловался Гвоздь, указывая на скрытого из виду орка.

– Наш друг перестанет кричать через минуту, – заявил Штукарь. – Если мы услышим его снова, это будет знаком, что его товарищи близко, хотя я сомневаюсь, что они осмелятся зайти так далеко.

Первой отреагировала Блажка – с отвращением глянув на чародея, она развернула своего свина и направилась прочь. Мелочник, Мед и Хорек двинулись следом. Шакал слышал, что оставшиеся от ночного патруля продолжили разговор, но не слушал их. С отвисшей челюстью он прошел мимо ухмыляющегося Ваятеля и приблизился к Штукарю.

– Друг Шакал, – произнес чародей с легким вежливым поклоном. – Теперь нам всем можно отдохнуть спокойно, да?

Шакал обвинительно поднял руку к небу.

– Этот орк был мертв.

– О-о, – Штукарь хихикнул, – он и сейчас мертв.

Шакал не мог ни придумать ответ, ни выразить удивление. С того момента, как Шакал понял, что Штукарь стоит в смертельном жаре стен, тот уже не пытался скрыть свою силу. То, что он сотворил с Месителем, казалось, было далеко не пределом его колдовского могущества. Эта новое свидетельство, власть над мертвыми, манипулирование ими лишь сильнее убедило Шакала в том, что он знал с детства.

Чародеев следует опасаться.

В гарнизоне кастили был чародей еще с конца Нашествия, и одного этого хватало, чтобы предотвращать атаки на единственный гиспартский оплот в Уль-вундуласе. Эльфы, как считалось, буквально гадили колдунами, и хотя это скорее всего было преувеличением, на земли Рогов тоже лишний раз не совались. Но копытам полуорков никогда не удавалось заполучить чародея в свои ряды. Ваятель был одержим этой идеей, сколько Шакал его помнил. И сейчас, когда чародей у них появился, даст ли вождь знать об этом остальным копытам, или станет прятать Штукаря, будто нож в рукаве? Нож, который, как было известно Шакалу, способен резать с обоих концов. Разумеется, Штукарь и Ваятель провели много часов вдвоем за закрытыми дверями. Шакал не забывал, что чародей вполне мог нашептать вождю в ухо и что-нибудь о его молодом сопернике. Несомненно, Штукарь был по-настоящему верен только себе, с каким бы умыслом он ни явился в Уделье. Шакал предпочел считать, что Штукарь, будучи угрожающе умным, не видел никакой пользы от усталого, пораженного чумой старика, стоявшего во главе Ублюдков.

Кивнув в знак притворного одобрения, Шакал отступил от Штукаря и приказал ближайшему сопляку привести его свина. Претендент убежал прочь. Тогда Шакал подошел к Овсу и остальным сидевшим верхом Ублюдкам и присоединился к их едва слышному разговору.

– Я с вами, – заявил он им.

– Хорошо, – ответил Овес. – Разделимся по парам. Колпак, вы с Гвоз…

– Нет, – перебил Гвоздь, – я поеду с Шакалом.

Овес воспринял это внезапное требование спокойно, почти не сбившись.

– Ты не против, Шак?

Шакал кивнул.

Рыжая борода Гвоздя тряслась, будто он грыз кусок своего внутреннего гнева. И избегал смотреть кому-либо в глаза. Винил ли он Шакала в гибели Обхвата? И что же дальше? Грозила ли Шакалу в патруле опасность не от орков, а от своего же брата? Убивать своих было строго запрещено кодексом копыта, но это не означало, что такого не случалось. Уль-вундулас кишел вольными ездоками, изгнанными из своих копыт из-за того, что их личная вражда зашла чересчур далеко.

– Поехали, – поторопил Овса Колпак.

Трикрат на мгновение замялся в нерешительности.

– Он прав, – согласился Шакал. – Поехали. Мы с Гвоздем притремся. Когда сделаем первый круг, решим, какой взять шаг.

Овес, прежде чем ускакать, посмотрел на Шакала взглядом, который безмолвно просил: только не взметай пыль.

Гвоздь угрюмо молчал, пока они дожидались сопляка, который должен был привести свина Шакала. В дюжине шагов от них Штукарь с Ваятелем еще постояли под своим страшным сигналом боевой тревоги, тихо переговариваясь, а потом направились к обители Ваятеля. Шакал отбросил беспокойство, которое начинало набирать в нем силу. Если Штукарь пытался его обдурить, то с этим едва ли можно было что-то поделать. Чародей сам по себе был грозным противником. Если бы он хотел навредить Шакалу, то ему не нужна была ни помощь Ваятеля, ни чья-либо еще. Нет, непостижимый замысел Штукаря был не таким простым.