Серые ублюдки - [139]

Мед потянул на себя тяжелую дверь, и Серые ублюдки вошли с заряженными арбалетами в руках. Шакал вел их за собой.

Глава 34

Внутри, как ни странно, оказалось прохладно. Не почувствовав невыносимого жара, члены копыта недоуменно переглянулись. Затем направились по извилистому коридору, минуя кухню, кузницу и кладовые, пока не очутились в большой центральной камере. В основании массивного дымохода они увидели закрытые железные дверцы печей, протравленных ужасным зеленым цветом.

Ваятель стоял под внушительным агрегатом, который сам придумал. Он обернулся на звук их шагов, медленно шевельнув согнутой спиной. Закутанный в бинты и покрытый слоями облупившейся кожи, бесформенный полуорк казался нескладным и пугающим. Он следил за приближением копыта, которое возглавлял уже около тридцати лет.

– Это что за хрень? – спросил Ваятель с вызовом, завидев Шакала во главе группы.

– Сам знаешь, – ответил Шакал.

Сверху внезапно вспыхнул яркий свет: открылась дверца печи. Из ревущего нефритового пламени на помост выступил Штукарь и, вынув что-то из сумки на бедре, швырнул это в пекло. Шакал сначала его не заметил, но теперь его арбалет, вместе с оружием товарищей, рывком сместил прицел вверх, на помост. Штукарь спокойно закрыл дверцу голой рукой и повернулся. Затем, глянув вниз, сделал вид, будто только что заметил членов копыта, и на его лице показалась широкая улыбка.

– А, друг Шакал! – сказал он, прислоняясь увесистым туловищем к перилам. – Ты вернулся. Видеть тебя мне приятно.

Глядя поверх прицела своего арбалета, Шакал отчетливо, с тревогой почувствовал, что радость чародея была неподдельной.

– Мы забираем Ваятеля, Ухад, – крикнул Шакал.

– Я полагаю, это неразумно, – ответил чародей.

Спокойствие и доброжелательность в его голосе выводили из себя.

– Гвоздь, Хорек. Выведите его.

Периферийный зрением Шакал увидел, что двое полуорков двинулись выполнять его команду. Затем услышал рычание Ваятеля, когда тот вынул свой тальвар и махнул им перед собой, вынудив Гвоздя с Хорьком отпрянуть. При всей своей немощи старый полукровка оказался опасно резок.

– Только попробуйте подойти, – предостерег Ваятель. – Вы, сосунки слепые, сами не знаете, что творите, мать вашу!

– Мы знаем, – едко возразил Мелочник. – И знаем, что творишь ты.

– Прячешься, на хрен! – выплюнул Гвоздь.

– Прячусь? Прячусь? – Глаза Ваятеля засверкали из-под подгнивших оберток. – Что вы мямлите, жалкое мудачье!

Разъяряясь все сильнее, Ваятель пошел на копыто, размахивая тальваром. Все отступили на шаг, выставив арбалеты перед собой.

– Осторожнее с тренчалами! – крикнул Шакал. – Он нужен нам живым!

– Если позволите мне вас перебить, – донесся сверху голос Штукаря. – В самом деле, мне кажется, эта опрометчивость – ошибка. Ваятель, прошу. Гнев здесь не поможет.

Ваятель остановился, но его ядовитый взгляд, не устрашенный даже нацеленными на него тренчалами, не предвещал ничего, кроме крови.

– Друг Шакал, – продолжил Штукарь, удовлетворенный наступившим затишьем. – Чего ты желаешь добиться?

– Конца твоей лжи и интриг. Я желаю изгнать орков, которых ты призвал в наши земли.

– Понимаю, – ответил Штукарь, выпрямляясь. – И я полагаю, добиться этого ты смог бы. Один раз. Однако вынужден спросить, что ты предпримешь в следующий раз?

Шакал засомневался, и чародей одарил его нежной улыбкой.

– Боюсь, ты неверно истолковал мои… интриги, друг Шакал.

– Неужели? – спросил Шакал с вызовом. – У тебя есть права на трон Гиспарты, через своего отца-человека. И ты хочешь заполучить этот трон благодаря ярости орков и самоуверенности Ваятеля. Ты хочешь, чтобы Уль-вундулас растоптали и захватили тяжаки. Ты сказал мне, что хочешь увидеть Уделье, пока оно не исчезло. И был так уверен, что это случится! Теперь я знаю причину. Твой язык покрыт серебром, но он у тебя раздвоенный, Ухад. Ты говоришь, что я неверно истолковал тебя, а я слышу, что подобрался действительно близко!

– Я сам дал тебе повод мне не доверять, – признался Штукарь, – но подозрения не должны перевесить суждения разума, полагаю. Учитывая только настоящий момент, ты прав. Но как быть с днями грядущими? Каково будет будущее этих земель, если ты мне воспрепятствуешь?

– Мы пришли не затем, чтобы тебя слушать, мордастый! – воскликнула Блажка. – Советы, вранье, угрозы – что бы ты ни сказал, мы тебя не услышим.

– Тогда услышьте меня! – заявил Ваятель и, указав мечом на членов копыта, медленно двинулся в их сторону. – Зачем вы все пришли сюда? Вытащить меня и заставить остановить орков? Шакал рассказывает про серебряные языки. А какой язык, думаете, болтается у него во рту, когда не лижет щелки? – Его лезвие остановилось, направленное на Шакала. – Ты сказал им, что я последний? Убедил, что только я могу остановить Нашествие? Да, малец, ты прав. Тебе, наверное, не верится, что это слышишь. Ты прав. – Закутанная голова Ваятеля резко повернулась к тем, кто держал его под прицелом тренчала. – Слышали? У меня язык не серебряный. У меня он черный. И гнилой. У меня нет красивых слов. Так что можете просто поверить мне, когда я говорю: Шакал прав. Я один стою между нами и ордами Дар’геста. НО Я НЕ ДОЛЖЕН!!!