Серые кардиналы Кремля - [52]

В значительной мере успеху Распутина способствовало покровительство двух дочерей черногорского князя, как их называли, «черногорок». Одна из них, Милица, была замужем за великим князем Петром Николаевичем, вторая, Анастасия, — за его братом, великим князем Николаем Николаевичем… Через великого князя Николая Николаевича они и представили Распутина императорской чете. Немного времени понадобилось, чтобы архимандрит Феофан понял, что Распутин вовсе не является ни божьим избранником, ни «святым чертом», как называли его ревностные столичные поклонницы, что он просто — дьявол. Но к тому времени уже и доброму архимандриту было не под силу обуздать власть Распутина. Не Распутин, а он, архимандрит Феофан, вынужден был покинуть столицу и уехать в Крым.

Постепенно Распутину удалось удалить черногорских принцесс из близкого окружения царицы, чем он восстановил против себя великого князя Николая Николаевича… Во дворце Распутина считали святым человеком и целителем, обладавшим сверхъестественной силой. Такие заслуживающие доверия свидетели, как преданный царю камердинер Чемодуров и семейный врач Д. Деревянко, рассказывали мне (Керенскому. — В. К.), что в ряде случаев Распутину и впрямь удавалось остановить кровотечение у больного мальчика. Однако они же отмечали, что Распутин каждый раз появлялся у постели ребенка к концу кризиса, когда кровотечение, судя по всему, должно было остановиться само собой…

Распутин прекрасно вписывался в образ, составленный царицей о России. Он был для нее олицетворением «священного единения» самодержавия и крестьянства, а следовательно, рукой Провидения. Все слухи о моральной распущенности Распутина отвергались как клеветнические. Распутин совратил няньку царевича Вишнякову. Когда последствия этого уже невозможно было скрыть, она призналась царице в содеянном грехе, однако расположение Распутина было настолько прочным, что Александра Федоровна восприняла это признание как попытку оболгать святого человека. По семейной традиции Софье Ивановне Тютчевой, фрейлине и члену узкого придворного круга, было доверено воспитание принцесс. Она решительно воспротивилась привычке Распутина входить в любой час дня и ночи без всякого предупреждения в апартаменты ее воспитанниц. Однако царица и тут оказалась глуха к возмущению мадам Тютчевой, и фрейлине пришлось уйти в отставку. В конце концов вмешался царь, и Распутина попросили воздержаться от неожиданных визитов к юным принцессам…»

Чтобы у читателя не сложилось ложное представление о том, что неграмотный пьяный мужик Григорий Распутин, не занимавший никакого официального положения при дворе, смог практически подчинить себе царя и царицу, следует заметить, что на самом деле все складывалось не совсем так. Все-таки описываемые события происходили в начале XX века и не в каком-нибудь захолустье, а в великой державе с опытной правящей бюрократией и властными верхами. Царица Александра Федоровна действительно была подчинена «святому старцу», называла его не иначе, как «Другом» и во всем полагалась на его советы. Но нельзя забывать, что прежде всего она была матерью больного ребенка, запугать которую опытному шарлатану не стоило большого труда. Распутин внушил ей одну губительную мысль: покуда он, божий праведник, с ними — будет жив наследник и будет сохранен престол. Что же касается царя, то он уже в силу своего положения совершенно точно" и основательно знал, кем и чем был Распутин на самом деле.

Временщику пришлось пережить несколько серьезных кризисов в своей карьере, каждый из которых грозил ему полным крахом. Впрочем, всякий раз на его сторону становилась Александра Федоровна и сразу же пресекала любые посягательства на «божьего человека». По образному замечанию Н. Врангеля, отца белого генерала П. Врангеля, «государством правила его (царя. — В. К.) жена, а ею правил Распутин. Распутин внушал, царица приказывала, царь слушался».

В первый раз убрать «старца» в начале 1911 года вознамерились председатель Совета министров П. А. Столыпин и обер-прокурор святейшего синода С. М. Лукьянов. Они представили Николаю II доклад, который не оставлял никаких сомнений в подлинном характере деятельности фаворита. Положение его пошатнулось, но на выручку тут же кинулась Александра Федоровна. В результате «Друг» уцелел, а Лукьянову была дана отставка. Положение Столыпина, и без того сложное, стало еще более неустойчивым, и он также непременно лишился бы своего поста, если бы до этого не был смертельно ранен бывшим агентом охранки Богровым.

Вторую попытку покончить с Распутиным в феврале 1912 года предпринял председатель IV Государственной думы М. В. Родзянко. Он также собрал компрометирующие «старца» материалы и представил их царю. Материалы были настолько убедительны, что Николай II заколебался. Но в дело снова вмешалась его супруга, и Родзянко было недвусмысленно дано понять, что больше с ним на эту тему разговаривать не желают.

В третий и последний раз Распутину пришлось испытать серьезную тревогу в июне-августе 1915 года, когда с ним решил покончить товарищ министра внутренних дел В. Н. Джунковский. Он представил царю подробную записку, в которой описывал грандиозный скандал, устроенный «божьим человеком» в знаменитом подмосковном ресторане «У Яра». Слухи об этом скандале разнеслись по всей стране и, таким образом, не могли быть опровергнуты Распутиным или его заступниками. Казалось, Джунковскому удалось достичь успеха, но прошло совсем немного времени, и Николай II написал министру внутренних дел: «Настаиваю на немедленном отчислении генерала Джунковского». Требование было исполнено. На этот раз императрица пошла далее своего обычного давления на мужа и провела контррасследование событий в ресторане. Понятно, что его результаты сильно отличались от тех, которые представил в записке опальный генерал.