Серые кардиналы Кремля - [16]

Таким образом, эти и другие свидетельства дают основания не сомневаться в том, что до Владимира Русь уже сталкивалась с христианством, причем самым непосредственным образом. Сама Ольга отреклась от язычества и приняла христианскую веру — то ли в Киеве, то ли в Царьграде (сведения об этом в литературных памятниках столь неопределенны и противоречивы, что невозможно с точностью установить конкретное место и время ее крещения). В этом она расходилась со своим сыном Святославом, который был воином по духу и по сути и поэтому никогда не стремился принести новую веру в древнерусское государство. Более того, язычество Святослава являлось осознанной идейной позицией, а Византия — врагом, которого следовало побеждать мечом, а не дипломатией.

Тем не менее Ольга не была одинока в своих религиозно-политических стремлениях. В Киеве, среди дружинных и боярских верхов сложилась значительная и влиятельная христианская группа. В нее прежде всего должны были входить верхи купечества, те торговые гости, которых весы константинопольского менялы прикрывали надежнее, чем щит дружинника. Судя по всему, во внешней политике эта группа больше всего желала не войны, пусть даже победной, а союза и прочных торговых связей с Византией. Во внутренней политике ее действия прослеживаются в «уставах и уроках», а программа — в послании, в котором киевляне сообщали князю об осаде города. «Ты, князь, ищешь чужой земли и о ней заботишься, а свою покинул», — упрекали они Святослава.

Этот упрек был брошен не политику-дипломату, каким хотели видеть князя сторонники христианской партии, а политику-завоевателю, каким тот и являлся в действительности. Но они не совсем понимали сущность его деятельности для блага Отечества.

«Святослав, — пишет Г. Прошин, — стратегически и политически продуманно обеспечивает Руси выход в Каспий, к торговым путям на Восток и тут же перехватывает низовья Дуная. Главная торговая магистраль материковой Европы — Дунай — оказывается под контролем Руси. Трудно понять, как мог у еще, в сущности, молодого человека сложиться такой отчетливо точный план, сосредотачивающий в руках Киева важнейшие пути торгового транзита Европы. План грандиозный, выполнен он был талантливо, решительно и удивительно быстро, практически молниеносно. В Киеве упрекали его, а он отвечал: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае — там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли — золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и Венгрии — серебро и кони, из Руси же — меха и воск, мед и рабы».

Расширить границы владычества, приблизиться к основному врагу, Византии, — вот в чем состояла главная задача геополитической деятельности Святослава. Ольга же, его мать, фактическая правительница Киева во время многочисленных походов сына, выбирала иной путь. Насущной задачей княжества она считала его сближение с Константинополем.

Но не только для решения этой проблемы она приняла «новую веру» и стала поборницей христианства. Она желала большего, нежели осуществления этой далекой и довольно расплывчатой цели. Ей нужны были более скорые результаты, а таковые Ольга могла получить, породнившись с великой императорской семьей.

Именно для переговоров о помолвке Святослава с византийской княжной Ольга в 957 году отправилась в Царьград. Однако ей пришлось здесь долго ждать: император не принимал ее, ссылаясь на чрезвычайную занятость. На самом деле все выглядело несколько иначе, и киевская княгиня прекрасно понимала мотивы такой неучтивости. Цивилизованная Византия пока еще не допускала мысли о династическом браке с варваром-скифом. Конечно, она страстно желала поставить «этих скифов» на службу интересам империи. Ей нужны были хорошо налаженные экономические, хозяйственные и торговые связи с Русью, ее рынком, ее товарами, но не более того. Традиционные русские товары считались ценнейшим стратегическим сырьем. Долгие века Русь-Россия вывозила на рынки Европы холсты, льняные и конопляные ткани, лес, сало, кожи. Лен и конопля шли на изготовление парусов и канатов, столь необходимых для флота, а это означало господство на море. Из кожи делались упряжь и седла, обувь и походное снаряжение, также необходимые для постоянно воюющей державы. Сало веками являлось практически единственной смазкой, без которой невозможно развитие промышленности. Таким образом, без Руси — либо в качестве надежного партнера, либо — смиренного вассала — Византия никак не могла обойтись. Но и принять предложение о династическом браке она не могла.

Забегая вперед, заметим: время показало, что опасения империи были напрасны. Неприступный город Константинополь был взят штурмом, но не варварской Русью, которая так пугала западную цивилизацию. Он был взят и разграблен христианами-крестоносцами в 1204 году.

Мечтам о сватовстве Святослава и византийской княжны не суждено было сбыться. Император принял гостью в тронном зале дворца 9 сентября 957 года и устроил парадный обед в честь «архонтисы русов» и ее посольства. Пораженный красотой Ольги, Константин заметил: «Достойна ты царствовать с нами в столице нашей», после чего добавил: «Хочу взять тебя в жены себе». Это предложение можно расценивать по-разному, но невозможно представить себе, чтобы правитель христианской империи, один из главных поборников этой веры, говорил всерьез.