Серые кардиналы Кремля - [17]

У Константина была жена, Елена, и она вместе с ним торжественно принимала русское посольство во дворце. Скорее всего это являлось дипломатичным отказом матери жениха-варвара. Переговоры о династическом браке прошли неудачно, и летописец преобразовал насмешку над цесарем благоприятным для чести княгини образом.

Ольга уезжала из Царьграда раздосадованной. Византия выдвинула грабительские условия вассальной зависимости Русского государства. На прощание княгиня бросила патриарху надменные слова: «Люди мои и сын мой язычники, — да сохранит меня бог от всякого зла». Само собой разумеется, что никакого «зла» от своих людей Ольга не ожидала. Ее слова — утверждение: подданные были и останутся язычниками, крещение Руси не состоится.

Подобная политическая ситуация повторилась спустя сорок лет. Не зря Владимир воспитывался в доме своей бабки, которая оказала на него огромное влияние. Ее уроки не прошли для него даром. Прекрасно понимая, какие выгоды приобретет Русь, укрепив союз с Византией, киевский князь, подобно Ольге, стремится к более тесным связям с империей. По понятиям того времени эти желания могли осуществиться Лишь в случае династического брака обеих держав.

Теперь уже Владимир в этом политическом спектакле выступает в роли жениха. Невеста известна. Это сестра императора Василия II Анна. Относительно мотивов и условий обеих сторон также не возникает никаких сомнений. Они практически те же, что и были сорок лет назад.

Византия требовала крещения, принятия христианства киевским князем и крещения Руси, ожидая, что поставит наконец «этих скифов» на службу интересам империи. Владимир не возражал против крещения. От этого он только выигрывал. Если раньше он был просто главой племенного союза, то теперь его власть освящалась церковью и «даровалась Богом». Ближайшее окружение также не сопротивлялось подобной необходимости, так как имело от введения новой религии практически одни только выгоды. Но главное, что никакого имущественного или иного ущерба оно не несло. То же можно сказать и о дружине.

Перед теми, кто занимался торговлей с Византией, реформа открывала новые возможности. В глазах мировых держав христианская Русь, несомненно, возвышалась. Для самой империи и для Европы «скифы» превращались в уважаемых единоверцев; для мусульманского Востока — в представителей одной из мировых религий. Рабам христианство обещало свободу. Рабство не свойственно феодализму, и церковь резко выступала против него. По большому счету от принятия новой веры страдали лишь языческие жрецы. Влиятельное жреческое сословие вдруг становилось никому не нужным. Но разве это имело существенное значение, если в дело вступали глобальные интересы державы и личные интересы самого правителя Киевской Руси?

Памятуя о своем низком происхождении, «робичич» не мог допустить поражения в вопросе устройства династического брака с Византией. Прежде ему уже отказывала полоцкая княжна Рогнеда. Ее, как известно, он взял силой. Теперь подобный сценарий не подходил, так как обещал огромное кровопролитие.

Впрочем, даже это не могло остановить Владимира в его желании взять в жены Анну, которая всячески сопротивлялась этому союзу. Царевну пугала перспектива стать женой «варвара». Раньше она уже отказала одному претенденту на ее руку, и это был не кто иной, как наследник Священной Римской империи, будущий император Оттон II. Теперь же ей предлагали, по мнению самой Анны, еще худшую кандидатуру.

Однако царевна знала свою судьбу. Ее мнения никто не спрашивал. Интересы империи требовали, чтобы она принесла себя в жертву, и она была обещана Владимиру. Взамен Владимир обещал обратить Русь в православную веру, а православную церковь здесь должны были возглавить византийский патриарх и император. По сути Русь автоматически становилась вассалом Византии.

Но растущее мощное древнерусское государство, неоднократно успешно воевавшее с Византией, не желало для себя подобной участи. Точка зрения Владимира и его окружения была иной. Крещение и связанное с этим заимствование византийской культуры совсем не должно было лишить Русь ее самостоятельности. По мнению киевского князя, его земля превращалась в дружественное империи, но вполне суверенное государство.

Судьба оказалась благосклонной к замыслам Владимира. В 986 году византийский император потерпел жестокое поражение в войне и едва остался жив, а в следующем году к Константинополю подошел с войском взбунтовавшийся византийский военачальник Варда Фока и объявил себя императором. Возникла безвыходная ситуация, и Василий II вынужден был просить помощи у воинственного северного соседа.

Владимир поддержал Василия II, предоставив ему отборный шеститысячный русский отряд, чем помог императору сохранить трон. Теперь, когда он уже был не на правах просителя, князь выдвинул условия: крещение Руси происходит, образно говоря, «по киевскому сценарию»; сам он получает в жены сестру императора Анну и становится «своим» среди верховных правителей Европы.

Победа над взбунтовавшимся военачальником была одержана; тучи над троном Василия II рассеялись. Несмотря на то, что Владимир выполнил все условия договора: принял крещение и в спешном порядке содействовал крещению своих земель, — византийский император «попытался» забыть ту часть договора, где речь велась о замужестве его сестры. Приезд Анны в Киев задерживался на неопределенное время.