Сердце - [8]
Бомжом он даже в мыслях побоялся себя назвать.
…мужичка вида весьма потёртого, не то в чёрном, не то в коричневом (пожалуй, в коричневом) расползающемся от ветхости свитере, который насквозь пропитался водой и балахоном свисал чуть не до колен.
Мужичок замахал руками и стал похож на хлопающую крыльями мокрую ворону, отчаянно пытающуюся взлететь (скажем, на берёзу… там же есть гнездо), но по слабости и старости летать разучившуюся и только прыгающую уморительно и бессильно на месте.
— Вот так! Вот так! — забормотал мужичок.
— Вы это… напрасно, — заявил Дмитрий Иванович (а альбом убрал за спину… ну так, на всякий случай). — Напрасно вы так! Я специально за дерево зашёл, чтобы народ не смущать. Я же понимаю — сюда и окна выходят, да и дети могут быть во дворе. Я всё понимаю… А вы вот хороши! Вы-то хуже себя ведёте. Подкрадываетесь со спины. Пугаете, можно сказать, фразами всякими неожиданными. А у меня сердце слабое, между прочим! Меня с маршрута, между прочим, два раза снимали, потому как давление подскакивало и грудь болела. А вы меня пугаете! А если опять что заболит? Тогда как?
— Болит?! — с какой-то странной радостью воскликнул мужичок.
И протянул руку:
— Фёдор меня зовут.
Запах от мужичка шёл гнилой, отвратный, и ладонь его воды (кроме дождевой) не знала явно уж много недель (а, может, и месяцев), но Дмитрий Иванович был человек деликатный и руку пожал.
И подумал при этом, что и сам недели через две (если не повезёт легко и быстро через те самые три — четыре дня) станет таким же, грязны и зловонным.
Так что, в конце концов, надо бы и привыкать.
— А меня Дмитрий…
«Иванович», — мысленно добавил он.
Но вслух не сказал. По имени, так по имени. К чему тогда отчество?
— Больной, говоришь? — задумчиво пробормотал мужичок. — Это очень даже хорошо…
«Что ты тут хорошего нашёл?» — удивился и отчасти обиделся Дмитрий Иванович.
Мужичок, сгорбившись и внушительно посапывая, обошёл не спеша Дмитрий Ивановича, и, остановившись у него за спиной, ткнул пальцем в пакет с альбомом.
— А это что такое?
«Не твоё дело!» — подумал Дмитрий Иванович.
— Рисунки, — ответил он.
— Рисунки? — радостно переспросил мужичок.
И, мелко засеменив ногами, забежал перед Дмитрием Ивановичем.
И воскликнул:
— Вот ведь радость с небес пришла! С самого неба! Из глубин космических!
«А Тамарка-то всю жизнь говорит, что я — псих, — подумал Дмитрий Иванович. — На этого шизика лучше бы посмотрела!»
Мужичок размашисто перекрестился и тут же, словно испугавшись чего-то, втянул голову в плечи и воровато огляделся по сторонам.
— Это я нечаянно, нечаянно… — забормотал он.
Потом придвинулся ближе к Дмитрию Ивановичу и прошептал ему в самое ухо:
— Я врача знаю…
Осёкся, опять посмотрел по сторонам…
«Чего это он тут конспирацию развёл?» — удивился Дмитрий Иванович.
— …Хорошего врача. Целитель, одно слово! Народный умелец! — продолжал мужичок.
Это Дмитрию Ивановичу не слишком понравилось. Полечиться, конечно, не мешало (кто знает, быть может, и приступы удушья, и боль в груди прошли лишь на время, пока воздух чистый и свежий… а коли завтра вернётся прежняя жара и пыль поднимется над пересохшей землёй — всё начнётся по новой… а так — вдруг есть шанс прожить подольше, чем эти самые четыре дня?).
Но народным умельцам Дмитрий Иванович не доверял!
— А чего сам у умельца своего не лечишься? — спросил недоверчиво Фёдора Дмитрий Иванович. — На тебя, друг сердешный, смотреть больно и тяжко. И грустно на душе становится. Вонь изо рта. Зубы, смотрю, искрошились. Кожа вся в прыщах каких-то… Да и цвет у неё… Грязь какая-то…
— А местами — говно подсохшее, — смущённое поправил его мужичок. — Здоровье-то тут при чём? Это здоровью совсем не угрожает.
— И вообще — запах жуткий, — продолжал наседать на мужичка Дмитрий Иванович. — И ты ещё врача мне нашёл? Спасибо, конечно, да не верится что-то. Уж пойми правильно…
И тут Дмитрий Иванович (глотнув неудачно туманного и холодного уже воздуха) резко, отрывисто закашлял. Кашель был неприятный, долгий, с хрипом.
Дмитрий Иванович осторожно постучал себя по груди, стараясь успокоить лёгкие.
— Вот, — заметил Фёдор. — Точно говорю — врач тебе нужен.
— А чего…
Дмитрий Иванович уронил пакет с альбомом и он упал мужичку прямо под ноги.
— Чего меня не лечит? — переспросил мужичок и быстро глянул, скосив глаза, на пакет. — А потому, что недостоин я лечения. Никак исправиться не могу, отказаться от дурных привычек. Он, врач этот, так и сказал: «Видишь ты, Фёдор, лишь то, чего нет. И не видишь того, что есть. Со зрением у тебя, Фёдор, проблемы. А зрение я не лечу…» А что у тебя в пакете?
— Ничего особенного, — ответил Дмитрий Иванович и быстро поднял альбом. — Так, рисунки всякие…
«Чего это болтаю? — удивлённо спросил сам себя Дмитрий Иванович. — Это-то я зачем сказал?»
— Рисунки? — переспросил Фёдор.
И глаза его на мгновение вспыхнули странными, лихорадочными, по-кошачьи зеленоватыми огоньками.
«Он, допустим, не себе, — подумал Дмитрий Иванович. — А я-то в себе? Тоже ведь, если разобраться, сдвинулся окончательно… Да так, что и дороги назад, пожалуй, нет. Может, мне теперь только с такими вот ненормальными и жить? В конце концов, с нормальными мне всегда плохо было».
Удивительная и необыкновенная любовно-мистическая история, произошедшая на берегу южного океана, на несколько дней и ночей ставшего местом пересечения реалий земного и потустороннего бытия.
«Проклятая планета! Дикий мир: ни пройти, ни проехать. Только вертолётами, а по равнинам — глиссерами на воздушной подушке. Вертолёты, правда, дикари научились сбивать. И глиссеры уничтожать научились… Плохие у них привычки, у этих животных. Дрессирует их кто-то, что ли?».
Остросюжетный бизнес-роман о крупном холдинге казино и игровых автоматов, действующем в России накануне запрета игр на основной территории страны.
Талантливое произведение современного автора в детективном жанре. «Этот чёртов доктор! Что он сделал с этими пациентами? Что за программу он в них вложил? Вы не контролируете его, полковник. Нет! Он водит вас за нос, он дурачит вас, а с вами — и всё Управление. Вы дали ему необходимые ресурсы, финансирование, вы позволили отбирать больных, вы предоставили специалистов по боевой подготовке! …Что они натворят? И где их теперь искать?».
В 1980 году на верфи «Мейер» в немецком городе Папенбурге был построен паром, который через четырнадцать лет вошел в историю под именем «балтийский Титаник».В ночь с 27 на 28 сентября 1994 года паром «Эстония» затонул в штормовом Балтийском море на полпути между Таллином и Стокгольмом. Это, пожалуй, единственное, что известно нам достоверно об одной из величайших трагедий бурных 90-х годов двадцатого столетия.Предлагаемый вниманию читателей роман — одно из немногих художественных произведений (а может быть, пока и единственное в своем роде), рассказывающих о неизвестных доселе событиях, предшествовавших этой катастрофе.
В этом селении есть обычай: чтобы стать полувзрослым, надо сходить в лес поохотиться на Буку.
Сборник научно-фантастических произведений Сергея Жемайтиса.Содержание:* Алеша Перец в стране гомункулусов (повесть)* Приключения Макара Перышкина в подводном царстве (сказка)* Артаксеркс (рассказ)* Остров забытых роботов (рассказ)* Тигровая звезда (рассказ)* Город осьминогов (рассказ)
У обычных родителей в Гусляре родился чудо-ребенок. Еще нет и года, а уже разговаривает и читает, притом не только на русском языке, и пишет статьи на медицинские темы. Да вот родителям такой вундеркинд не нужен. И они старательно игнорируют все необычное. На стороне Ленечки только старик Ложкин.Написанный в 1973 году, рассказ появился в марте 1980 года под названием «Лешенька-Леонардо», т. к. редакторы усмаиривали в названии «Ленечка-Леонардо» намёк на Брежнева и лишь в 1987 г. рассказу удалось вернуть старое название.
Профессору Минцу пришла в голову идея развивать генетику не вперед, а назад. И забегали по Гусляру мамонты, залетали птеродактили и заплескались в бассейне бронтозавры. Кстати, с врожденной любовью к людям.
Георгий Боровков возвращался в Гусляр. По пути у автобуса спустило колесо, а домкрата у шофера не было. Боровков поднял автобус, и дал возможность водителю сменить колесо. Не зря он учился два года у факира и гуру Кумарасвами…
Сейчас об этом мало кто помнит, но еще каких-то 30 лет назад фантастику читали все – от пионеров до пенсионеров. И вовсе не потому, что авторы звали в технические вузы или к звездам. Читатели во все времена любили интересные истории об обычных людях в необычных обстоятельствах. Николай Горнов, омский журналист и писатель, – один из немногих, кто это помнит. И до сих пор не разделяет фантастику и литературу. Написанные за последние пять лет тексты, составившие его третью книгу, в сегодняшнем понимании трудно назвать фантастикой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.