Сердце-озеро - [9]

Что ж ты… черной плетью по глазам?!.

И в единый миг тысячелетья

Над челом сомкнули черный склеп.

И не по глазам — по сердцу плетью

Хлещет слово страшное:

— Ослеп!

Он ослеп, когда работать надо,

С жаждой жизни в сердце и уме.

Пытка мраком — вечная расплата

За существование во тьме,

За талант, что малодушно предал,

Подло струсил сам перед собой…

Думал вслух он, думал, а не бредил.

И рванулся, как в смертельный бой,

К той мечте.

                   А мир, лишенный красок,

Дышит, греет, в песнях не заглох.

Рядом пропасть… Сделать шаг и — насмерть?

Превозмочь себя?

А что он мог?

Что он мог? Молчание нарушив,

Жалкие слова произнести?

Горсть подземных каменных жемчужин

Девочке в подарок принести?

Что он мог, прозябший и усталый,

Что он мог, голодный, испитой,

Вывернувший сыростью суставы,

Ослепленный вечной темнотой?..

Что он мог!

А мог он очень много.

Мог в берлоге человеком быть.

Мыслить мог, а значит, помнить мог он,

Помнить мог, а значит, и любить.

И неправду жгуче ненавидя,

И любовью правый суд верша,

Возвращался он в свою обитель,

И живой была его душа.

Шел он к нерожденному портрету,

Шел к завету, замыслу, мечте.

Света нет, так он его без света

Вырубит на ощупь, в темноте.

Кременцы у древнего ночлега

Видел он, зарытые в золу, —

Тесаки из каменного века

В век железный врежет он в скалу.

Вглядывался зрячими перстами

Он в прожилки скального пласта —

Тут, века медлительно листая,

Все хранит навечно высота.

Не порушат сводов зверь и птица,

Горный щит пещеру стережет,

Писанную мужеством страницу

Мать-природа людям сбережет.

Одержимо, до седьмого пота,

С головой в работу он ушел,

Погрузился, как в живую воду,

Опаленной жаждою душой.

В камне — словно песня зазвучала,

Пели в ней зорянки и клесты

И рождались добрые начала

Солнца, жизни, света, красоты.

— Что ты робишь? — тонкий детский голос

Прозвенел внизу, как бубенец.

— Я свою досказываю повесть,

Сочиняю радостный конец…

И долбил, долбил он камень вечный,

Зачищал, оглаживал, гранил.

— Дай-ка мне кремневый наконечник,

Где-то тут его я обронил.

— Этот, что ли?

Пальцы, будто грабли,

Пустоту скребли перед собой.

— Ой, родимый! — девочка по-бабьи

Вскрикнула. — Да ты никак слепо-ой!

— Что ты, Нюрка! Зря ты, Нюрка, плачешь,

Хватит слезы попусту трясти!

Я могу теперь, как самый зрячий,

Людям дар прекрасный принести.

Сбереги, дитя, для слабых жалость,

А моя душа — в живом огне…

Время шло, и сказка продолжалась

В каменной пещере на стене.

Беспросветной, бесконечной ночью,

Может, год, а может, много лет

По зернинке маковой, на ощупь

Нил ваял девический портрет.

Оживлял творение природы

Красотой любимого лица —

Пусть встречает путников у входа

Строгого подземного дворца!

Он творил, себя надеждой грея,

Что сюда счастливые придут,

И поможет людям стать добрее

Дар его, помноженный на труд.

* * *

Сколько вод и меженных, и полых

Быстрый Сим под кручами пронес!

Сколько сказов, грустных и веселых

Расплескал его широкий плес!

Век промчался конницей стоглавой,

Новый век летит во весь опор,

И звучат не стонами, а славой

Откликные гребни синих гор.

Замела беспамятная вьюга

Повесть про судьбину беглеца.

Бабка Анна сказывала внукам,

Да, видать, не всю, не до конца.

Ей хотелось свадебного пира,

Золотого меду допьяна,

Только смерть старуху торопила —

Свадьбы не припомнила она.

Нарекли Игнатьевской пещеру,

И дошло преданье сквозь года,

Что названье каменному чреву

Старец дал, неведомо когда…

Кто-то выйдет бережно на берег,

Не надломит ветки у куста,

Сердце лесу горному доверит,

Тихо скажет: здравствуй, красота!

Да не кто-то — это мы с тобою

Суету в сторонку отмели

И пришли с заботой и любовью

Погостить у матушки-земли.

Будто в чистой горнице ступаем

По ее цветным половикам,

На поклон идем к пернатым стаям,

К заповедным чистым родникам.

И в пещере, в этом древнем храме,

Строгому величию дивясь,

И свою найдем живую связь

С миром,

              человечеством,

                                      веками.

СКАЗ О ГОРЕ БАШМАК

Жил да был в горах

Молодой батыр,

Портяной кафтан

Износил до дыр.

Обирал его

Хитроумный хан,

Обещал ему

Шерстяной кафтан.

Ничего не дал,

Как всегда, надул,

Да опять позвал,

Насулил посул:

— Ты мне будешь сват,

Ты мне будешь брат,

Ты найди мне след,

Где закопан клад.

Как мне снится сон

Тридцать третий год,

Что в горе крутой

Есть потайный ход.

Там стоит сундук,

И висит замок,

Да никто его

Отпереть не смог.

— Ты скажи мне, хан,

Это что за клад?

Я пройду тогда

Сорок гор подряд.

— Кабы знал я сам,

Так родню б послал,

А родню б послал,

Так тебя б не звал!

Сам ходить я стар,

Кривоног да слеп,

Я бы слуг послал,

Только веры нет.

Ты один, батыр,

Некорыстен был,

Я хочу, чтоб ты

Мне казну добыл.

— Ладно, хан-ака,

Я и так в долгах,

Те долги отца

Затоптали в прах.

Как смола в золе,

Мать истаяла

И должок в завет

Мне оставила.

Что сундук таит,

Не возьму я в толк,

Только кладом тем

Ворочу свой долг.

Не забыть мне, хан,

Твоей милости!

Не простой мне клад

Надо вынести…

И пошел батыр

К Иремель-горе,

И припал батыр

К земляной коре.

— Ой, лесная цветь,

Боровая тля,

Ты скажи-ответь,

Что хранит земля?

И на зло ль врагам,

Во добро ли нам

Тайный ход искать

Посылает хан?

Мурава шумит,

Мошкара звенит,

Белый груздь скрипит,

Черный жук гудит:

— Как вперед пойдешь

Ты по солнышку,

Так в горе найдешь

Вольну волюшку.