Семья Наполеона - [19]

В отсутствие Жозефа Наполеон штурмом взял мост в Лоди. Для этого ему понадобилась одна-единственная отчаянная атака пехоты, во время которой, благодаря своей безудержной храбрости, он снискал себе среди солдат прозвище «Маленького Капрала». Именно во время этой операции ему стало окончательно ясно, что его ожидает великая судьба. Наполеон изгнал австрийцев из Ломбардии и захватил Милан, куда в мае перевел и свою ставку. Он также держал в блокаде ключевую австрийскую крепость в Мантуе. В июле новый главнокомандующий австрийцев, ветеран многих сражений фельдмаршал граф фон Вурмзер предпринял две контратаки на двух фронтах, чтобы освободить ее. В результате этих действий последовала серия ожесточенных сражений.

Когда Жозеф с Жозефиной достигли Милана, то обнаружили Наполеона и его штаб в палаццо Сербельони. По словам поэта Арно, это был «один из великолепнейших миланских дворцов, достойный самого короля».

Тот же Арно сравнивал гостиную генерала с фойе Парижской Оперы: «Никогда еще ставка командующего не напоминала по пышности двор. Это стало прологом к Тюильри». Однако великому полководцу сей дворец показался недостаточно роскошным, и он перебрался в виллу Кривелли у Момбелло, что в окрестностях Милана. Его салоны и огромный шатер посреди сада словно улей гудели от толп офицеров, челяди и армейских чиновников. Наполеон держал себя воистину по-царски: давал публичные обеды, выезжал с эскортом из 300 облаченных в красную униформу уланов из польского легиона генерала Домбровского. Вскоре мадам Бонапарт заправляла здесь, будто коронованная особа. Она приобрела себе закадычную подругу в лице маркизы Висконти, любовницы генерала Бертье, по миланской версии мадам Тальен, которая была при ней вроде камер-дамы. Наполеона маркиза привела в шок: «О боже! Что за женщины! Что за нравы!» Жозефина привезла с собой не только свою любимую собачку Фортюне, но и настояла на том, чтобы та спала вместе с ними в их супружеской постели (между прочим, эта питомица покусала Наполеона в их первую ночь). Кроме того, с ней прибыл некий капитан Ипполит Шарль, фатоватый гусар, большой любитель веселых розыгрышей с «лицом шлюхи». Когда об этом стало известно супругу, тому поначалу пришла мысль поставить капитана к стенке, но в конце концов генерал поостыл и, добившись его отставки, отправил соперника домой.

Почти все члены семейства Бонапарта так или иначе побывали в Момбелло, а Каролина и юный Жером проводили там школьные каникулы. Луи, обычно веселый и живой, пребывал в странной меланхолии. Гостил там и Феш, который сколотил на армейских поставках неплохой капиталец и с пользой для себя давал деньги в рост под откровенно грабительские проценты.

— Один лишь Люсьен предпочитал держаться подальше. Несмотря на всю свою занятость, генерал Бонапарт выкроил время, чтобы в августе написать Лазарю Карно, президенту Директории, жалобу на брата: «Один из моих братьев, комиссар военного департамента в Марселе, уехал в Париж, не имея на то разрешения. Этот молодой человек по-своему умен, но весьма неуравновешен. Всю свою жизнь он страдает от навязчивой идеи вечно совать нос в политику. В данный момент совершено очевидно, что большое количество людей желали бы запятнать мою репутацию, не брезгуя при этом любыми интригами, чтобы только придать выразительность глупым и вредным слухам. Я прошу вас помочь мне тем, что вы прикажете ему в течение двадцати четырех часов присоединиться к любой из армий. Я бы предпочел, чтобы это была северная армия».

Никто не сумел бы обвинить Наполеона в фаворитизме, т. к. данная армия несла один жестокий удар за другим. Но генерал Карно уже отправил туда одиозного поклонника Полины Фрерона. Тем не менее Наполеон добавляет: «Могу ли я порекомендовать моего брата Луи, того самого адъютанта, которого я направил к вам перед битвой при Лонато? Этот бесстрашный молодой человек заслуживает того высокого мнения, которое, я не сомневаюсь, сложится о нем и у вас». Действительно, Луи произвел такое благоприятное впечатление, докладывая об обстановке на фронте, что Карно тотчас повысил его до чина капитана, подарив при этом дорогой набор пистолетов.

Генералу вскоре снова подвернулся повод пожаловаться на Люсьена, направившего Карно необдуманное послание: «Вам станет ясно из одного только прочтения письма моего брата, каким скудоумием страдает сей молодой человек, — писал Наполеон. — Он не раз попадал в переделки еще в 93 году, несмотря на мои постоянные предупреждения. Ему хотелось изображать из себя якобинца. На его счастье, ему было только восемнадцать, и молодость стала для него единственным оправданием. Иначе он наверняка бы оказался в числе шайки смутьянов, что опозорили нашу страну. Для него было бы нежелательно снова возвратиться в Марсель, и не только ради него лично, но и ради пользы общества. Там он, несомненно, связался бы с интригами, и вообще в этой части страны у него имеются весьма дурные связи. Теперь, когда Корсика обрела свободу, вы бы оказали мне огромную услугу, отправив его туда, если он не готов присоединиться к рейнской армии. Возможно, тем самым он принесет республике какую-то пользу». Жозеф к тому времени уже уехал из Милана на Корсику, с которой недавно убрались англичане. Старик Паоли покинул остров еще ранее, на этот раз навсегда. Новый режим на острове просто сгорал от желания заручиться поддержкой брата знаменитого корсиканского генерала, и поэтому Жозефу без особого труда удалось поставить своих людей на все ключевые посты Кроме того, ему возвратили бывшую собственность их семьи, включая и «Каса Буонапарте» При англичанах этот дом занимал английский офицер Хадсон Лоу, чье имя еще прогремит в один прекрасный день Наполеон написал Жозефу из Милана. «Что бы ни случилось, я хочу, чтобы дом оставался в хорошем состоянии и в нем можно было жить Сделай все, что в твоих силах, чтобы придать улице достойный вид».