Семья Наполеона - [18]

В Марселе генералу пришлось выслушать жалобы матери относительно шестнадцатилетней Полины. Та обзавелась крайне неподходящим возлюбленным в лице Станислава Фрерона, начальника Люсьена. В свое время это был запятнавший себя в крови выкормыш Робеспьера, организатор массовых экзекуций в Тулоне, который к сорока годам превратился в щеголеватого распутника-сифилитика. Он содержал в Париже актрису, которая в это время готовилась одарить его их третьим незаконным младенцем. Полина умоляла мать, чтобы та позволила ей выйти замуж за этого смазливого и неувядающего ветреника, а Люсьен и Мария-Анна по юношескому недомыслию поддерживали ее в этом деле. По иронии судьбы Фрерон в своем стремлении пробиться в ряды клана Буонапарте зашел настолько далеко, что попытался заручиться поддержкой Жозефины. Гражданка Буонапарте, высоко ценя свою вновь приобретенную респектабельность, предупредила супруга, что Полина только запятнает себя браком с подобным человеком, и пообещала сделать все, что в ее силах, чтобы предотвратить этот крайне нежелательный союз. Наполеон же был вынужден проявлять осмотрительность, так как Фрерон был союзником Барраса. Он вмешался лишь в мае 1796 года, когда уже приобрел достаточный вес в обществе. Тогда он смог написать Жозефу: «Я противник идеи Фрерона жениться на моей сестре. Сообщите ей об этом и ему тоже». Генерал «Бонапарт» приехал в Ниццу в конце марта 1796. И хотя на брачном свидетельстве Наполеон расписался как Буонапарте, теперь он слегка изменил свое имя, видимо, для того, чтобы не было пересудов в армии, что солдатами командует итальянец (правда, он так и не сумел отучить мать называть его «Полеоне»). Его армия состояла из 38 тысяч разутых и оборванных солдат, месяцами не получавших жалованья и проведших четыре последних года в ужасающих условиях и бесплодных стычках на южных склонах Альп. Его обращение к ним было кратким и дельным: «Вас необходимо одеть, обуть и накормить. У вашего неприятеля есть все нужное для этого. От вас же требуется одно — одержать победу. Если захотите, сумеете. Вперед!» На его счастье, в армии имелось несколько превосходных командиров. Среди них и недавно получивший повышение Мюрат, который со свойственным гасконцам нахальством предложил свои услуги в качестве командующего кавалерией. Генерал принял его предложение, хотя наверняка не догадывался, что этот самонадеянный beau sabreur[12] скоро окажется одним из самых бравых кавалеристов в истории. Были здесь и другие будущие маршалы Франции: Массена, Ланн, Мармон и Ожеро. Последний так отозвался о своем новом начальнике: «Этот нахальный коротышка и впрямь наводил на меня страх, не могу даже объяснить, что я испытывал под его взглядом». Генерал Бонапарт был способен запугать даже закаленных в сражениях ветеранов. Несмотря на то что армия была основательно потрепана и деморализована, Наполеон продолжал вести широкое наступление. В начале апреля 1796 г. ставка итальянской армии переместилась в Альберту. Здесь к Наполеону присоединился Жозеф и провел с ним целые две недели. Луи тоже находился при штабе, денно и нощно неся службу, как и все другие адъютанты. Братья стали свидетелями первого широкомасштабного сражения Наполеона. Итальянская армия оказалась лицом к лицу с 31 тысячей австрийцев и 25 тысячами пьемонтцев, представлявших собой воистину внушительную силу. 12 апреля 1796 года Наполеон отправил Массена атаковать Монтекотт, и первая атака французов повлекла за собой 3 тысячи жертв со стороны врага. В течение двух недель Наполеон штурмом взял ключевые горные перевалы, отрезал пьемонтскую армию и вынудил их короля искать мира, а австрийцев — спешно отступать.

Его удивительный успех главным образом основывался на стратегии разделения сил противника и уничтожении одной за другой изолированных групп, неожиданной переброске войск в самые немыслимые точки, стремительно и без всякого предупреждения. Таким образом, он сумел сконцентрировать значительную людскую массу против врага, чья общая численность намного превосходила его собственную армию. 24 апреля Бонапарт отправил Жозефа назад в Париж с донесением Директории об одержанных победах и просьбой пьемонтцев о перемирии, присовокупив к ним и 21 захваченный у врага штандарт. Кроме того, брат получил от Наполеона дополнительную информацию, которую должен был передать устно.

Как и планировал Наполеон, это поручение придало дополнительный вес гражданину Жозефу Бонапарту. К тому же Жозеф вез рекомендательное письмо Жозефине. «Мой брат привезет тебе письмо, — сообщал ей супруг. — Я весьма привязан к нему и надеюсь, что и тебе он тоже понравится, он того заслуживает. Он добр по натуре и глубоко порядочен и имеет бессчетное количество других положительных качеств. Я собираюсь написать Баррасу, чтобы тот назначил его консулом в один из итальянских портов. Ему бы хотелось прочно обосноваться где-нибудь со своей милой супругой, подальше от политических смут и передряг. Я со всей теплотой рекомендую его тебе».

Можно не сомневаться, что Жозефина была мила к своему деверю, хотя и не согласилась немедленно возвратиться вместе с ним на передовую к супругу. Не оставляет сомнений и тот факт, что ей не удалось очаровать Жозефа, который в свое время рассчитывал на брак Наполеона с сестрой супруги, Дезире, чтобы таким образом упрочить семейные узы между собой и своим талантливым братом. Жозефине в это время наносил визиты недавно повышенный в ранге генерал Мюрат, прибывший с депешами о только что одержанных победах, и она быстро нашла общий язык с видным кавалеристом, как утверждали злые языки, слишком быстро. Их вместе видели за завтраком, обедом и ужином на Елисейских полях, и все это в течение одного дня. Перед тем как покинуть столицу, Жозеф для вложения денег приобрел недвижимость неподалеку от Парижа, а заодно и влиятельных друзей, которым дал понять, что рассчитывает на место посланника. Он и его невестка, чей багаж едва уместился в нескольких каретах, в конечном итоге отправились на передовую в Италию в конце июня. Во время путешествия Жозефина пыталась заигрывать с Жюно, но ошарашенный полковник спасался тем, что флиртовал с ее приятельницей.