Множество книг посвящено удивительной судьбе Наполеона Бонапарта. Рассказывают о нем мемуары современников, письма, документы, монографии, художественные произведения. В их числе шестнадцатитомный труд Луи Мадлена, исследования Вальтера Скотта и Стендаля, Жоржа Лефевра и Андре Моруа, Эмиля Людвига и Бертрана Рассела, монографий советских историков Е. В. Тарле и А. З. Манфреда. Список этот можно долго продолжать.
У вас в руках еще одна уникальная книга об этом человеке и его семье. Ее автор, Десмонд Сьюард, незнаком нашему читателю. Несколько слов о нем. Родился он в 1935 году в Париже. Образование получил в Кембридже. Д. Сьюард — автор десятка исторических исследований. Среди них «Первый Бурбон», «Французские Бурбоны», «Элеонора Аквитанская», «Столетняя война», «Мария Антуанетта», «Ричард III» и др. Особое место в его творчестве занимает книга «Семья Наполеона», написанная в 1986 году и изданная американским издательством «Вайкинг». Исследование ученого необычно для нашего читателя, ибо автор старается разобраться в первопричине поступков Наполеона, рассмотрев их через призму сложных отношений в довольно многочисленной семье Бонапартов. Многие оценки и выводы Д. Сьюарда довольно неожиданны для нашего читателя, прямо-таки противоположны исследованиям русских и советских историков. Центральное место в книге занимает колоритная фигура Наполеона Бонапарта Для автора он не только гениальный полководец, но и жестокий завоеватель, поставивший свои победы на службу собственному честолюбию и благополучию своего клана. Советский историк Е. В. Тарле считает, что для Наполеона важно «разбить противника, чтобы навязать свою волю длительно, прочно, «навсегда» подчинить его, делать по своему произволу историю побежденной страны, а если нельзя этого сразу достигнуть вполне, то влиять на ее историю. Вот зачем, по убеждению Наполеона, нужны войны, штурмы, походы, нашествия. Бесплодные, т. е. не сопровождаемые прямыми политическими выгодами, победы Наполеону никогда не были нужны»[1].
Созданная Наполеоном империя прежде всего и больше всего была нужна крупной торгово-промышленной буржуазии; всю свою внутреннюю и внешнюю политику он строил так, чтобы прежде всего были полностью удовлетворены ее интересы. Деспот, он изгонял всякое, даже отдаленное, представление о свободе из государственного и общественного быта своей империи. Он хотел всем руководить и всеми повелевать. Дело доходило до того, что при его дворе среди высших сановников люди женились по его прямому приказу и разводились, если он находил это нужным. Противники Наполеона, в том числе и автор книги, считают, что войны опустошили Францию. В 1814–1815 годах были деревни, где не было мужчин старше 15 лет и моложе 70.
Д. С. Мережковский же в своей книге «Наполеон» пишет, что Бонапарт «получил в наследство от революции войну Франции с легитимной Европой, он не мог бы ее прекратить, если бы даже хотел. Язву гражданской войны он исцелил на теле, может быть, не только Франции, но и всей Европы, а мы теперь знаем по опыту, насколько гражданская война ужаснее международной. Наполеоновские войны — детская игра по сравнению с великой международной и русской гражданской войной, в которой убито 15 миллионов, 30 погибло от эпидемий, 5 — от голода»[2].
Е. В. Тарле отмечает, что «крупная, буржуазия <…> помогала Наполеону удерживать неограниченную власть в своей стране и над Европой. Такова была система наполеоновской империи»[3].
В отличие от Д. Сьюарда, мы не должны отрицать тот очевидный и безусловный факт, что страшный разгром феодально-абсолютистской Европы Наполеоном имел положительное, прогрессивное, историческое значение. Наполеон нанес феодализму такие непоправимые удары, от которых тот уже никогда оправиться не мог, и в этом заключается прогрессивное значение исторической эпохи, связанной с именем Наполеона.
Уже в последние годы жизни, годы заточения на острове Св. Елены, при противопоставлении Мелким низостям и преступлениям власти Бурбонов, беспощадной политической реакции и мракобесию Священного союза личность Наполеона стала обрастать легендами, которым суждено было сыграть значительную роль в истории Франции и Европы в середине XIX века. Пушкин в стихотворении «Наполеон», написанном в 1812 году, не забывая, что «до последней все обиды отплачены тебе, тиран», все же заканчивал его так:
Да будет омрачен позором
Тот малодушный, кто в сей день
Безумным возмутит укором
Его развенчанную тень!
Хвала! Он русскому народу
Высокий жребий указал
И миру вечную свободу
Из мрака ссылки завещал
[4]Эти последние строки заслуживают особого внимания. В глухую пору аракчеевщины Наполеон представлялся Пушкину человеком, связанным с борьбой за свободу. По сходным мотивам, как противопоставление Бурбонам и Меттерниху, Наполеона прославляли Байрон и Мицкевич, Стендаль и Беранже, Гейне и Лермонтов. Со временем голоса минувшей эпохи доходят до нас все приглушеннее, зато проверенные строгой мерой времени исторические явления и черты обретают свои истинные размеры; история каждому отводит свое место.
Советский историк Альберт Захарович Манфред размышляет: «Наполеон Бонапарт с этого дальнего расстояния предстает во всей своей противоречивости»
