В первый день мы наблюдали, как выходят из моря слоны.
— Посмотрите! — закричала Кива. — Посмотрите на море!
Я сел, но не увидел ничего — только худую как щепка Киву, свою девятилетнюю дочку, которая указывала на море — такое спокойное, словно оно было сделано из стекла.
Тесс, моя жена, пошевелилась и тоже села. Она задремала, измотанная проведенной в воздухе ночью и перелетом в семь тысяч миль, и проснулась только теперь. Мы вместе смотрели, как Кива, размахивая руками, приплясывает у самой кромки воды.
Зной стоял до того сильный, что его было видно. Мы пришли на пляж Най — Янг сразу после завтрака, а воздух уже начинал мерцать и изгибаться. Если утром так жарко, подумал я, что же будет дальше?
Кива от возбуждения подпрыгивала на месте.
— Ой! — кричала она. — Да посмотрите же! Ой–ой–ой!
Наш сын Рори дремал между мной и Тесс. На коленях у него лежала мокрая потрепанная книга «Моя семья и другие звери». Он глянул на свою сестру–двойняшку, поправляя очки и снисходительно качая головой, и тут челюсть у него отвисла от удивления.
— Ой! — вырвалось у него.
Тесс рассмеялась, поднялась и отряхнула с бедер песок, и от ее улыбки усталость как рукой сняло.
— Неужели не видишь? — спросила она у меня, потом взяла Рори за руку, и они вместе пошли к морю.
Внезапно я тоже увидел: из воды высовывался какой–то предмет, какой–то изогнутый шланг, похожий на доисторическую трубку для дайвинга. Потом появилась вторая трубка. Потом еще две. И все они приближались к пляжу Най — Янг, постепенно увеличиваясь в размере.
Теперь все на пляже смотрели на море, и когда голова первого слона прорвала поверхность воды, мигая большими глазами и отряхивая брызги с ушей, у каждого вырвался вздох. Затем появилась еще одна голова, а вскоре к берегу шествовало уже целое слоновье семейство. Могучие серые туши медленно поднимались из моря, словно боги из пучины. На спинах гигантов сидели погонщики–махауты — поджарые, смуглые, улыбающиеся во весь рот. Они управляли животными, нажимая босыми ногами позади огромных ушей.
Но мы не видели ничего, кроме слонов, выходящих из моря.
— Ух ты! — проговорила Тесс. — Том, как они это сделали?
Я покачал головой:
— Сам не знаю.
Я окинул взглядом широкую песчаную полосу Най — Янга. Пляж изгибался дугой, и я подозревал, что дальше по берегу, вне поля нашего зрения, есть укромное место, где погонщики незаметно завели животных в воду. И все же как–то не верилось, что это просто ловкий трюк — зрелище было слишком волшебное.
Кива попятилась и бегом вернулась к нам. Слоны уже вышли из моря и теперь ступали по мягкому песку Най — Янга.
— Разве слоны умеют плавать? — спросила Кива. — Папа, слоны умеют плавать?
— Слоны — отличные пловцы, — ответил Рори, моргая за стеклами очков. — Все млекопитающие хорошо плавают, кроме обезьян и людей — их приходится учить.
Кива насмешливо фыркнула.
— Я тоже хорошо плаваю!
— Но тебе–то пришлось учиться, — возразил он, не сводя глаз со слонов. — А вот они умели сразу.
Рори взял меня за руку. Мы вместе стояли и смотрели, как Тесс с Кивой подходят к толпе, собравшейся вокруг слонов.
Красивых гигантов было четверо. Их гладили, ласкали, называли нежными именами. Воздух наполнился птичьим говором тайцев: по выходным тут всегда много местных. Кроме нас, ни одного иностранца на пляже я не заметил.
— Прямо как семья, — заметил Рори.
— Их тоже четверо, — ответил я, с улыбкой глядя на сына, — как нас.
Однако лицо Рори осталось серьезным. Он завороженно смотрел на слонов, и в ярком свете утреннего солнца стекла его очков казались двумя золотыми дисками.
— Они отлично держатся на воде, — задумчиво произнес он и поднял на меня взгляд. — Как называется, когда что–то держится на воде? — Я задумался, но он меня опередил: — Плавучесть. У слонов хорошая плавучесть.
Мы снова взглянули на слонов и окружившую их толпу. Молодая тайка в старомодном купальнике лежала на животе, а один из гигантов осторожно прикасался исполинской стопой к ее спине и ногам. Страшная лапища зависла над ягодицами девушки, словно животное задумалось, и зрители прыснули со смеху.
— Ее называть Юм — Юм! — крикнул мне самый старый махаут — видимо, отец остальных трех погонщиков. Все они были худые, жилистые, с крепкими мускулами, вздутыми венами и почти черной от загара кожей. — Юм — Юм делать массаж!
