Семья Мускат - [47]
— Правильно, угадала.
— Вот видите, я все знаю. А госпожа моя отправилась в цирк с Пепи и с ее отцом. Но вы не ревнуйте.
— Плевать. Если она меня бросит, я возьму тебя.
— Меня?! Да вы надо мной смеетесь. Нехорошо смеяться над сиротой.
— Я не шучу, Зося.
— Зачем я вам сдалась? Быть вашей служанкой?
— Прежде всего ты женщина, а уж потом служанка.
— Не говорите такое. Я свою госпожу ни за что не предам. Она ведь мне, как сестра родная.
— Ну и что с того? Разве не бывает, что одна сестра дурачит другую?
— Ох, нет, пан Абрам. С моей госпожой так нельзя. Вы бы к нам приходили почаще. Когда вы приходите, у нас праздник.
— Зося, я голоден, как волк.
— Так приходите, волк внакладе не останется.
— Приду, Зося. Может, даже сегодня вечером. Послушай, Зося, у тебя не будет в долг несколько рублей?
— А сколько вам надо?
— Десятку.
— Да хоть пятьдесят.
— Столько я бы и сам себе не одолжил. Спасибо, что не отказала. Только госпоже не говори.
— Не волнуйтесь, не выдам. Уж я-то держать язык за зубами умею.
Абрам положил трубку и с облегчением вздохнул. Вот, значит, как обстоят дела. Она проводит время со своим мужем. А он, Абрам, теряет все и всех.
Он вернулся в спальню, надел свежую сорочку, пальто с меховым воротником и русскую меховую шапку. И даже не потрудился включить свет: Абрам, точно зверь, хорошо видел в темноте. Он вышел из дому и, запирая за собой квартиру, пробормотал себе под нос: «Ах, Абрам, Абрам, как же низко ты пал!»
Спустившись во двор, он увидел Копла; тот стоял под фонарем в своей короткой курточке с бархатным воротником, в сдвинутом на затылок котелке и беседовал с дворником. Абрам застыл от ужаса. Заметив его, Копл двинулся было к воротам. Дворник приподнял шляпу.
— Чего ему надо, Ян? — спросил Абрам сдавленным от волнения голосом.
Дворник повернулся к Коплу.
— А вот и пан Шапиро, — сказал он.
— Зачем тебе понадобился дворник? — спросил Абрам Копла, повысив голос. — Можешь идти, — сказал он дворнику по-польски.
Дворник нерешительно пошел в направлении своей каморки.
Дождавшись, пока дворник уйдет, Копл вполголоса сказал:
— Я пришел по поручению вашего тестя.
— Не по собственным же поручениям ты ходишь! Что тебе надо?
— Ваши дома у вас отбираются.
— И кому же они достаются? Уж не тебе ли?
— Вы больше домоуправляющим не являетесь. Амбарные книги прошу передать мне.
— А если я откажусь, что ты сделаешь? Наступишь мне на хвост?
— Я ничего не сделаю.
— Вот и ступай к дьяволу.
— Как скажете. Это не мое дело. Я только позволю себе напомнить, что долговые расписки у нас.
— Какие еще долговые расписки? Что ты мелешь?
— Сами знаете какие. Мы их оплатили, но не уничтожили.
— Несешь какую-то дребедень! Убирайся, пока я не проломил тебе череп вот этой тростью.
— Вам это едва ли поможет. Подписи на векселях поддельные.
— Пошел отсюда! — закричал Абрам каким-то чужим голосом. — Да поживей! — И он замахнулся на Копла тростью.
Копл удалился.
Абрам не двигался с места. Сердце его билось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Он пошел со двора и зашагал по Злотой в сторону Маршалковской, всей грудью вдыхая вечерний морозный воздух и с присвистом его выдыхая. Вдруг он услышал знакомый голос, повернулся и на противоположной стороне улицы увидел свою дочь, Стефу. Стефа была не одна, рядом с ней шел какой-то студент. Отца, по всей вероятности, она не заметила. На Стефе были зеленый каракулевый жакет и шляпа с широкими полями. На плечи была наброшена меховая горжетка. Руки она держала в муфте, на ногах были высокие русские сапожки. Круглое ее лицо на морозе раскраснелось. Студент был одного с ней роста. В сгущавшихся сумерках Абрам разглядел щеточку усов над верхней губой. А что, если она ведет его к себе? Кто он? Нет, это что-то новое…
Абрам хотел позвать дочь, но будто онемел. Он повернулся и последовал за ними. Стефа говорила громким голосом. Он слышал, как она восклицала: «Глупость! Безумие!»
Студент довел Стефу лишь до ворот — дальше она пошла одна. Абрам стоял в тени балкона и не сводил с него глаз. Постояв немного, студент начал ходить взад-вперед, сцепив руки за спиной, с видом мужчины, который терпеливо ждет женщину и своего не упустит. Теперь Абрам имел возможность как следует его рассмотреть. Мелкие черты лица, тонкий нос, длинный подбородок. Хитрая бестия, подумал Абрам. Когда такой негодяй увивается за девушкой, он достигает цели. И тут Абрам вдруг принял решение: он пересек улицу, вошел в дом и поднялся по лестнице. «Зачем я это делаю? — пронеслось у него в голове. — Я, наверно, совсем свихнулся».
Он достал ключи из кармана брюк и не успел вставить его в замочную скважину, как дверь распахнулась и на пороге возникла Стефа. Они с отцом чуть не столкнулись, булавка на ее шляпке даже оцарапала ему ухо. Абрам вдохнул запах помады и нарциссовых духов.
— Папа, ты?! — Стефа не скрывала своего изумления.
— Да, я. Куда это ты собралась? Я тебя уже почти год не видел.
— Ой, папа, я ужасно спешу. В театр опаздываю.
— И с кем же ты идешь в театр?
— Какая тебе разница? С одним господином.
— И когда ты собираешься домой?
— В двенадцать, в час — трудно сказать.
— Погоди. Мне нужно тебе кое-что сообщить. Мама ушла от меня и переехала к твоему деду.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня звали лгуном, — вспоминал Исаак Башевис Зингер в одном интервью. — Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же».«Мешуга» — это своеобразное продолжение, возможно, самого знаменитого романа Башевиса Зингера «Шоша». Герой стал старше, но вопросы невинности, любви и раскаяния волнуют его, как и в юности. Ясный слог и глубокие метафизические корни этой прозы роднят Зингера с такими великими модернистами, как Борхес и Кафка.
Эти рассказы лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера уже дважды выходили в издательстве «Текст» и тут же исчезали с полок книжных магазинов. Герои Зингера — обычные люди, они страдают и молятся Богу, изучают Талмуд и занимаются любовью, грешат и ждут прихода Мессии.Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня называли лгуном. Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же.Исаак Башевис ЗингерЗингер поднимает свою нацию до символа и в результате пишет не о евреях, а о человеке во взаимосвязи с Богом.«Вашингтон пост»Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе, родился в польском местечке, писал на идише и стал гордостью американской литературы XX века.В оформлении использован фрагмент картины М.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Роман "Шоша" впервые был опубликован на идиш в 1974 г. в газете Jewish Daily Forward. Первое книжное издание вышло в 1978 на английском. На русском языке "Шоша" (в прекрасном переводе Нины Брумберг) впервые увидела свет в 1991 году — именно с этого произведения началось знакомство с Зингером русскоязычного читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Собрание сочинений австрийского писателя Стефана Цвейга (1881 - 1942) — самое полное из изданных на русском языке. Оно вместило в себя все, что было опубликовано в Собрании сочинений 30-х гг., и дополнено новыми переводами послевоенных немецких публикаций. В десятый том Собрания сочинений вошли стихотворения С. Цвейга, исторические миниатюры из цикла «Звездные часы человечества», ранее не публиковавшиеся на русском языке, статьи, очерки, эссе и роман «Кристина Хофленер».
Собрание сочинений австрийского писателя Стефана Цвейга (18811942) — самое полное из изданных на русском языке. Оно вместило в себя все, что было опубликовано в Собрании сочинений 30-х гг., и дополнено новыми переводами послевоенных немецких публикаций. В четвертый том вошли три очерка о великих эпических прозаиках Бальзаке, Диккенсе, Достоевском под названием «Три мастера» и критико-биографическое исследование «Бальзак».
Собрание сочинений австрийского писателя Стефана Цвейга (1881–1942) — самое полное из изданных на русском языке. Оно вместило в себя все, что было опубликовано в Собрании сочинений 30-х гг., и дополнено новыми переводами послевоенных немецких публикаций. В второй том вошли новеллы под названием «Незримая коллекция», легенды, исторические миниатюры «Роковые мгновения» и «Звездные часы человечества».
„А. В. Амфитеатров ярко талантлив, много на своем веку видел и между прочими достоинствами обладает одним превосходным и редким, как белый ворон среди черных, достоинством— великолепным русским языком, богатым, сочным, своеобычным, но в то же время без выверток и щегольства… Это настоящий писатель, отмеченный при рождении поцелуем Аполлона в уста". „Русское Слово" 20. XI. 1910. А. А. ИЗМАЙЛОВ. «Он и романист, и публицист, и историк, и драматург, и лингвист, и этнограф, и историк искусства и литературы, нашей и мировой, — он энциклопедист-писатель, он русский писатель широкого размаха, большой писатель, неуёмный русский талант — характер, тратящийся порой без меры». И.С.ШМЕЛЁВ От составителя Произведения "Виктория Павловна" и "Дочь Виктории Павловны" упоминаются во всех библиографиях и биографиях А.В.Амфитеатрова, но после 1917 г.
Повесть Израиля Меттера «Пятый угол» была написана в 1967 году, переводилась на основные европейские языки, но в СССР впервые без цензурных изъятий вышла только в годы перестройки. После этого она была удостоена итальянской премии «Гринцана Кавур». Повесть охватывает двадцать лет жизни главного героя — типичного советского еврея, загнанного сталинским режимом в «пятый угол».
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.