Семнадцать рассказов (сборник) - [52]

— Ну-с, а как же тут прародители-то?

— Прародители? — молодой человек запнулся. — Ну, можно к ним свести. Видите: они сорвали плод познания добра и зла, и, по словам змия, стали как боги. Они познали зло, но в то же время получили и знание творчества. Питаясь же древом жизни, до грехопадения они были нравственно чисты, но лишены творческого начала…

У Мартына всё вертелось в мозгу… После чая он заперся с молодым человеком в своей комнате.

IV

А уж как проповедь удалась! Правда, — читал поп Мартын по тетрадке, но достаточно смело и уверенно. Губернаторша, губернатор, владыка — все были чрезвычайно довольны. Губернаторша еле удержалась от аплодисментов. Преосвященный облобызал Мартына трижды.

— Не думал, говорит, чтобы у меня в епархии были такие светлые головы. Ты и за наукой следишь, и тетрадки школьные не забыл. Одобряю, одобряю.

А уж поп от радости не понимает ничего. Кинулся на шею к Николаю Фёдоровичу, тому студентику, что у его родственницы детей обучал, да и говорит:

— По гроб жизни обязан вам, почтеннейший, — вынули из петли.

— За что же, — отвечает тот, — благодарите, отец Мартын: я вам за те же двадцать-пять рублей и в следующий раз напишу, коли нужда встретится.

— Прямо к вам тогда, прямо. Только черёд теперь мой не скоро…

Накупил Мартын жене и детишкам гостинцев на все наличные деньги, и тронулся восвояси.

Но Николаю Фёдоровичу недолго пришлось ждать писания новой проповеди, а всего дня три. Скрипнула к нему дверь, является попик тощенький, гнуслявый, с поклонами.

— Наслышал, якобы вы моему предшественнику помогли, — отец родной, не откажите. Я ту же сумму с превеликою благодарностью…

Николай Фёдорович и отнекиваться не стал. Покрутил ус и спрашивает:

— А тема какая?

— О бесплодной смоковнице.

— Можно.

— Отец родной, — всех нас облагодетельствуете. И впредь к вам все повалят, — так гуськом и пойдут. Вы человек современный, учёный, а мы отсталые… Опять же вам… в сотню рублей вознаграждение ежемесячное… невредно…

— Хорошо, хорошо… Завтра к утру приготовлю. Вы зайдите, батюшка, заняться надо будет с вами, подготовить дикцию и прочее… Владыка останется доволен, поверьте…

V

Да, владыка был доволен, — целые полгода доволен был. — Его изумили начитанность и блестящий ум представителей его епархии.

— Бесконечные сокровища таятся в недрах России, — не раз размышлял он. — Кто бы мог подумать, чтобы простое сельское духовенство, и на такой высоте знания. Случайный ли то подбор, или превосходное преподавание местной семинарии? Вопрос очень затруднительный для разрешения.

А оказалось, что вопрос решался чрезвычайно просто.

Месяцев через семь после первой проповеди, прибыл в X. какой-то дальний священник, и но общей проторенной тропинке направился к Николаю Фёдоровичу. — Скуповат ли он был, приход ли у него был бедный, только он упёрся на пятнадцати рублях, больше не даёт. Николай Фёдорович был навеселе — пирушка у него шла с товарищами; посадил он попа за стол, затянули «Gaudeamus».

— Так не дашь, батька, больше?

— Не могу, Николай Фёдорович, — видит Бог не могу. Вы коротенькую напишите, только сильную.

— Сильную? Ладно. Приходи завтра.

Вот собрались все в собор, — праздник большой. Проповедь дана на текст «Воздадите кесарю».

Вышел поп, начинает. Прислушался преосвященный. Что такое он говорит? Неясно мысли вяжет, всё периоды, периоды, а подлежащее и сказуемое словно ускользает. Чем дальше, тем туманнее. Владыка уже сожалеть начинает, что рукописи заранее не просмотрел.

И вдруг перемена: периоды пропадают, речь краткая, выразительная, да ещё какая! Такие слова и выражения начинает он подтасовывать, что преосвященный не знает, куда деваться. Посматривает на губернатора, тот к нему.

— Это что же, говорит, такое?

Кое-как дослушал владыка «слово», да и поманил попа в алтарь.

— Ты что, что ты читал? Несчастный!

— Я…

— Ты!.. Ведь тебя в Сибирь за это!.. Ведь на каторге тебе места нет! Откуда ты со всеми западными идеями познакомился? Что у тебя за библиотека? Какие цитаты ты приводишь?.. Да я тебя!..

Тот в ноги.

— Не я, владыко, не я… Николая Фёдорович это…

— Какой Николай Фёдорович?

— Он постоянно пишет…

Всё объяснилось. Поражён был преосвященный глубоко, в самое сердце.

--------

Он слышал о Николае Фёдоровиче, что тот стихи писал, и смешные аттестаты выдумывал, якобы выданные студиозусам семинарии по окончании курса. И стихи, и аттестаты ходили в рукописях по городу. Пожелал знаменитый проповедник с ним познакомиться.

— Талант, государь мой, в вас талант, — вам бы пастырем быть, — далеко бы пошли.

— Не чувствую себя способным на подвиг духовный, — говорит Николай Фёдорович.

— А жестоко вы со мною поступили. Столько времени держали в заблуждении… Я-то хвалился, и недоумевал. Положим, замечал я порою некоторое однообразие в изложении, но и в голову мне не приходило…

Махнул с этих пор преосвященный и на развитие духовенства. — А Николай Фёдорович, скажу в заключение, сделался весьма известным русским поэтом, и стихотворения его можно найти во всех хрестоматиях — наравне с нашим владыкой его считают образцовым…

Теперь они оба давно умерли, — да и история только что рассказанная почти всеми забыта. Но всё же о ней кое-кто помнит, да ученики в классах изучают произведения обоих моих героев.